***
Я люблю тебя, Русь. Вязь высоких твоих тополей
И небес голубых необъятную синюю даль.
Я люблю необъятность широких российских полей,
В небе клин журавлей и осеннего леса печаль.
Я люблю тебя, Русь. Твоих речек холодный хрусталь,
Стук твоих поездов и мельканье вокзальных огней,
Ленинградского неба тяжелую серую сталь
И усталую поступь судьбы несчастливых людей.
Я люблю тебя, Русь. С каждым часом сильней и сильней
Я люблю бесконечность равнин и небесную даль
И течение мерное все возвращающих дней,
Уходящее время, которого больше не жаль.
Я люблю тебя, Русь. Ограждая священный Грааль,
Что завещан навеки защите бескрайних полей,
Ты погубишь бесстрастно любую враждебную сталь,
Что посмеет поспорить с холодною силой твоей.
3 января 1984
***
Idem – melancholia regnat!
Меланхолия царствует
В сердце моем.
Вечность,
Это плачет вечность.
Это страстная вечность
Ледяным полыхает огнем.
Небо.
Тяжелое небо
В сердце мое
Серую тяжесть льет.
Не был.
Нет, еще не был,
Мой необъятный,
Мой непонятный
Взлет
Что это?
Что это плачет
Верлибром глухим
Под рукою усталой моей?
Жизнь моя
Страсть моя
Вечность моей неудачи
В страсти сухой
Необъятных пылающих дней
Звоном глухим
Зонгами страстными
Плачет.
Где же ты,
Где,
Мой взлелеянный чистый размер,
четкий мой метр,
никому в этом мире не нужный?
Что это?
Что?
Что явилось мне ныне взамен?
Страстные строки -
неровности в воздухе вьюжном.
Что это ныне со мною,
что вновь мне приходит
в душной, усталой,
страстно-тяжелой ночи?
Что мое сердце
В мире теперь не находит?
Что же мне нужно?
И что во мне страстно кричти?
Зонги,
где Вы, мои сладкострунные зонги,
Ритмы
и рифмы,
где небо от счастья кричит?
Что я
скажу теперь струнностью звонкой?
Что мне
снова явится в жаркой ночи?
Idem – melancholia regnat!
Меланхолия царствует
В сердце моем.
Нежность,
Где же ты, моя ясная нежность,
Тихо стекавшая
Рифм моих ровным огнем?
Что же,
Что же это со мной происходит?
Может,
Может быть только теперь
Детство мое
Не прощаясь навеки уходит,
Мне оставляя
Весь мир необъятных потерь?
Пусть.
Пусть теперь будет так.
Я не плачу.
Только вперед,
через море холодных огней.
Только вперед,
Через край, где живут неудачи,
Где никогда не расстанусь я с болью своей.
Но навсегда
В моем сердце
с ветрами споря,
Вновь возрождайся
и вновь зонгом страсти живи
Аквамариново-синее небо горя,
На землю падающее дождями любви.
05 января 1984
***
Детство мое! В край чужой, мне еще незнакомый,
Я ухожу, свой неведомый путь избирая,
Падает снег у порога уютного дома,
Сквозь снегопад мне луна тускло путь освещает.
Детство мое! В край иной ухожу я навеки.
В этом краю очень много путей мне открыто.
Там на пути моем плещутся бурные реки.
Там на пути моем падают метеориты.
В этом краю закрывают мне джунгли дорогу.
Мне через них продираться придется, взывая,
В диких лесах к непонятному страшному Богу,
Сердце свое и свой разум ему открывая.
Черное небо устало висит надо мною.
В сердце мое меланхолия глухо стучится.
Детство мое! В бурный час я прощаюсь с тобою.
Воют устало на снежной поляне волчицы.
Январь 1984
***
Словно белый покров побеждающей город мой грусти
Льет с небес снегопад, с каждым часом сильней и сильней.
Снова кажется мне: эта дымка вовек не отпустит
Узких улиц пустынность и синий разлив фонарей.
Тишина. Тишина. Только белым холодным туманом
С неба падает, падает, падает море снегов.
В этом городе спящем покажется громким и странным
Скрип моих осторожный, как Сфинкс одиноких шагов.
И в тяжелом размахе мостов над широкой рекою
Над безволием льда разливается море огней.
И перила дрожат тяжело под моею рукою,
И стекают снега, с каждым часом сильней и сильней.
В тишине неизбывной, беспомощно-ласковой грусти
Белым саваном льется с беззвездных небес снегопад.
Снова кажется мне: эта дымка вовек не отпустит
Голубых фонарей и звенящий поток автострад.
Февраль 1984
***
В сумасшедшем золоте восхода
И в закатном розовом огне
Никогда надменная природа
Не захочет вспомнить обо мне.
Никогда звенящие туманы
Не покроют розовой реки,
Оттого, что в сердце плачет рана,
А в душе – туманные стихи.
Никогда летящим легким светом
Воздух не наполнится шурша
Оттого, что радостью поэта
До краев наполнена душа.
Но люблю я сумрачные воды
Томных рек и сетчатых дождей,
Ярких радуг страстные разводы
И раскинутую даль полей.
В час осенний или жарким летом
Я встречаю новую зарю,
И за то, что я рожден поэтом,
Я бесстрастный мир благодарю.
31 марта 1984
***
Верлибр об огне и воде
У нее было платье
Белого цвета безволья
С золотыми прожилками страсти
Мед тяжелых волос низливался на плечи ее
Но глаза ее были прозрачны
Словно аквамарин на указательном пальце
Она улыбалась
читая красивую пьесу
которую ты написал
когда был двенадцати лет
И небом
Была синь ее глаз
Когда одинокой слезой
она
как дождем
одарила бумагу
Листочек бумаги
и страстное сердце твое
И желанным теплом наполнялось пространство
Меж ей и тобой
Умещалась Вселенная в этом безбрежье желанья
Исчезали преграды
Показали пол-первого стрелки на тонкой руке
И эфир зазвенел
Когда книжку закрыла она
И растаяли вдруг в жаре рук твоих смуглые плечи
Взгляд она подняла
необъятный провал в небеса
бесконечная синь,
сумасшедший полет в бесконечность
И тебя испугал этот взгляд бесконечно-прозрачный
Ты ушел не посмев
Но навек ты запомнил мгновенье
И потом
каждый раз
в заколдованной неге безволья,
в жаркой дрожи ночной,
когда страстные губы
пьют других страстных губ драгоценный напиток
Вспоминал
ту
одну
ночь
к которой уж нет возвращенья
Ибо раз не посмев
ты другого вовек не достоин
1984
***
О судьба, злой властитель людей!
В этом мире, пока неспокоен,
Я иду бесконечностью дней
В необъятном цветеньи левкоев.
О судьба! В золотистости дней,
Под лучами текущего света,
В мир приходим мы с правдой своей,
Чтобы снова уйти в час рассвета.
Нам не нужно лавровых венков,
Нам при жизни терновых довольно…
Правда, в мире веселых цветков
Это больно. Ах, как это больно.
Но люблю я играющий мир.
Мир веселый, как глупый бесенок,
В золотистом свечении лир
И в безумии ночи бессонной.
О судьба, злой властитель людей!
Я останусь навеки спокоен
В этом мире цветущих ветвей
И веселых головок левкоев.
1984
_____________________________________
