СООБРАЖЕНИЯ О НАЛИЧНЫХ ДЕНЬГАХ И О ТОРГОВЛЕ
ДЖОН ЛО
СООБРАЖЕНИЯ О НАЛИЧНЫХ ДЕНЬГАХ И О ТОРГОВЛЕ
С ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ О СНАБЖЕНИИ НАРОДА ДЕНЬГАМИ
[Оригинальное издание: Money and Trade Considered with a Proposal for Supplying the Nation with Money. Edinburgh.
Printed by the Heirs and Successors of Andrew Anderson, Printer to the Queens most Excellent Majesty, Anno DOM. 1705.
Перевод по французскому изданию: Consideration sur le numeraire et le commerce.
Пер. с франц. Ю. А. Школенко. © Социум, 2003.]
Глава первая
Как оцениваются товары. Об обмене. О деньгах. Об их ценности в качестве металла и о качествах, позволяющих этому металлу быть деньгами; и наконец, о добавочной ценности, приобретаемой этим металлом, когда он используется как деньги.
Глава вторая
О торговле и о том, до какой степени она зависит от наличных денег; о том, что рост численности населения зависит от торговли. – О денежных курсах.
Глава третья
О разных способах сохранить или увеличить количество наличных денег. О банках
Глава четвертая
Рассмотрение различных способов, предлагаемых сегодня, таких как повышение ценности монет или изготовление их из сплавов. О превращении в монету столового серебра. О регулировании торгового баланса и восстановлении банка.
Глава пятая
Недостаточность всех способов, предлагаемых для увеличения наличности и для обеспечения оплаты серебром. Металлические деньги теряют свою ценность. Земля имеет больше ценности. Серебро может потерять свою добавочную ценность, полученную от использования его как монеты.
Глава шестая
Рассмотрение проекта, переданного в парламент доктором Г.К.
Глава седьмая
Мой проект и мотивы, по которым я отстаиваю его.
Глава восьмая
Достойное сожаления положение Шотландии несмотря на ее естественные преимущества.
————————————
————————
————
Здесь представлены различные проекты выхода из затруднений, в которых оказалась Шотландия ввиду крайней редкости наличных денег,
Чтобы судить об обстановке наиболее обоснованно, с твердым расчетом на выгоду и наиболее практично, представляется необходимым: 1) выявить сущность денег-монет и почему их предпочитают всему остальному; 2) рассмотреть особенности торговли и воздействие наличных денег на торговлю; 3) изучить уже применяемые способы сохранения и увеличения количества наличных денег и способы, предлагаемые сегодня.
Глава первая
Как оцениваются товары. Об обмене. О деньгах. Об их ценности в качестве металла и о качествах, позволяющих этому металлу быть деньгами; и наконец, о добавочной ценности, приобретаемой этим металлом, когда он используется как деньги.
Вещи могут увеличивать свою ценность в зависимости от того, как они используется. Но при этом ж ценность становится больше или меньше не столько ввиду их более или менее разумного использования и использования, вызванной большей или меньшей необходимостью, сколько ввиду их большего или меньшего количества в сопоставлении со спросом на них001. Пример: вода имеет огромную потребляемость, но очень малую ценность в смысле стоимости, потому что количество води многократно выше спроса на нее. Брильянты используются мало, но имеют большую ценность, потому что здесь спрос сильно превышает количество брильянтов, имеющихся в наличии002.
Товары одинакового рода и виде различаются по ценности ввиду тех идти иных различий по качеству. Пример: одна лошадь лучше другой; ячмень из одной страны лучше, чем из другой страны.
Товары меняют свою ценность при изменении их количеств или спроса на них. Пример: если овса уродилось больше, чем год назад, а спрос на него остался прежним или уменьшился, то овес будет дешевле.
“Ценность товаров, – говорит г-н Локк, – в зависимости от их количества сопоставляется с продажной ценой на них”003. Объем продажи товаров не может превысить их количества, но спрос превысить его может. Пример: если количество вина, привезенного из Франции, составляет сто бочек, а спрос достигает пятисот бочек, то это и есть превышение спроса над наличным товаром, и сто бочек будут проданы дороже, чем если бы спрос был равен объему продажи. Таким образом, цены на товары пропорциональны не их количествам, пущенным на продажу, а спросу на них.
До того как стали пользоваться деньгами, товары обменивались на товары путем словесных торгов и по соглашению, то есть все соглашения оплачивались товарами.
Этот способ торговли бия. сопряжен с трудностями и невыгодами. 1) Тот, кто хотел совершить обмен, не всегда находил людей, нуждавшихся в его товарах, но имевших товары, в которых нуждался он; 2) соглашения, оплачиваемые товарами, были ненадежны и неопределенны, так как товары одинакового рода различались но ценности, или стоимости; 3) не было никакого мерила, которое определяло бы ценностное соотношение между товарами.
При такой меновой торговле было мало торговли вообще и мало ремесленников. Люди зависели от земельных собственников. Последние обрабатывали землю лишь в той степени, чтобы удовлетворять нужды своих семей, обменивать продукты земли на вещи, которые их земля не производит, и, наконец, создавать запасы для посевов и на случай неурожайных лет. Остальные, излишние земли не обрабатывались ленникам и вообще зависимым людям.
Потери и помехи, сопровождавшие обмен, вынуждали собственников больше потреблять продуктов и предметов собственного изготовления, а не получаемых в результате обмена; или же они начинали, чтобы снабдить себя всем нужным, продевать использовать землю для производства таких продуктов, которых она в общем не могла произвести. Поэтому большие земельные площади оставались некультивированными, а то, что культивировалось, использовалось не лучшим образом, и жители не занимались выращиванием наиболее выгодных культур.
При обменах постепенно стало приобретать ценность серебро, притом как металл, на равных основаниях с другими товарами, потому что оно находило себе разные применения именно в качестве металла.
Подобно тому как товары одинакового рода отличаются друг от друга по ценности, так и серебро отличается от серебра в зависимости от степени его чистоты.
Серебро испытывало и испытывает перемены в ценности, опять-таки подобно другим товарам, также и ввиду перемен в его количествах и в спросе на него.
Серебро имеет качества, делающие его пригодным и удобным служить деньгами. 1) его нетрудно довести до постоянной степени чистоты, что дает уверенность в его качестве; 2) его перемещение с места на место несложно; 3) оно одинаково по ценности в разных местах или же разница весьма незначительна благодаря легкости перевозки; 4) оно достаточно долговечно и малообъемно, его хранение не вредит его качествам и не требует больших расходов; 5) его можно без потерь делить на части, одна унция в четырех долях, или слитках, равна по ценности одной унции в одном слитке.
И поскольку серебро обладает всеми этими свойствами, уместно допустить, что оно играло роль денег еще до того, как из него стали чеканить монету. Под исполнением роли денег понимается то, что серебро в слитках было мерилом, по которому оценивались товары и определялась ценность обмениваемых друг на друга товаров, а также охотно заключались контракты и соглашения, оплачиваемые серебром.
Тот, у кого оказывалось продуктов и изделий больше, чем нужно было ему самому, старался обменять излишек на серебро, хотя собственно в серебре он не нуждался, но он знал, что серебро не меняет своих качеств, его легко перевозить и хранить без потерь и расходов, и на это серебро он мог купить, при необходимости, другие товары, все или некоторые, в своей стране или в других странах, ибо серебро делится на части без потерь и имеет одинаковую ценность в разных местах. Пример: допустим, некто А имеет сто баранов и хочет обменять их на лошадей; у Б имеется 10 лошадей, равных по ценности сотне баранов, и он тоже хочет произвести обмен; но А не хочет при обретать лошадей немедленно, иначе ему пришлось бы какое-то время просто нести расходы по их содержанию, и он договаривается с В, который дает ему за баранов серебро, на которое А может впоследствии купить нужных ему лошадей.
Или же, если в данный момент у В нет с собой серебра, но он может обязаться уплатить серебром или лошадьми, когда это понадобится А, то А предпочтет принять обязательство В, оплачиваемое серебром, а не лошадьми, потому что серебро неизменно в своих свойствах, а лошади сильно отличаются друг от друга в свойствах своих. Таким образом, серебром стали пользоваться как ценностью, на основе которой и заключались контракты и соглашения.
Серебром пользовались также как мерой при оценках товаров, потому что оно опять-таки стабильно в качественном отношении. Пример: если А имеет сотню свинцовых грузил и хочет обменять их на ячмень, то с помощью серебра определяется, какое количество ячменя равно по стоимости этому свинцу. Если сто свинцовых грузил равны пяти унциям чистого серебра, а 5 унций серебра равны 20 сетье004 ячменя, то 20 сетъе как раз и составят то количество ячменя, которое надо обменять на свинец.
Именно потому, что серебро легко переносится и перевозится ж ценность его одинакова в разных местах, им пользуются как мерилом при оценке товаров, поставляемых в разные места. Пример: если А должен продать бочку вина в Глазго, а сам он торговец из Глазго, но продает бочку по распоряжению Б, торговца из Абердина, ж при этом Б должен поставить на соответствующую стоимость овса в Абердине и сделать это по распоряжению А, то вино не может быть оценено количеством овса, как оно стоит в Глазго, а овес не может быть оценен количеством вина, как оно стоит в Абердине. Вино и овес могут быть несопоставимы друг с другом в качественном отношений или иметь меньшую ценность в одном месте, чем в другом. Способ узнать, какое количество овса приравнивается к вину – это количество серебра, образующее ценность каждого предмета обмена в местах, откуда и куда они должны быть поставлены. Если бочка вина стоит в Глазго двадцать унций чистого серебра и в те же двадцать унций серебря обходятся пятьдесят сетье овса в Абердине, то эти пятьдесят сетье и составляют количество овса, которое надо отдать за вино.
На серебро можно наносить разного рода печати, и государи, для удобства людей, учредили монетные дворы для чеканки монет. В монетах вес и чистота серебра известны заранее, и нет нужда их взвешивать и проверять чистоту. Но чеканка, разумеется, ничего не добавляет к ценности серебра.
Потому-то и стали пользоваться серебряными монетами; когда их чеканят, то как бы продолжают пользоваться серебряными слитками, которые, однако, давали меньше удобств.
Г-н Локк и другие, писавшие на эту тему, утверждают, что "не что иное как общее согласие между людьми придало серебру воображаемую ценность ввиду его качеств, способствовавших его пригодности как денег".(Локк).
Мне трудно понять, как самые разные народы могли бы придать воображаемую ценность какой угодно вещи, а особенно серебру, посредством которого оцениваются все другие товары; как любая страна могла бы принимать в качестве ценности то, что не считалось бы равноценным тому, что отдают взамен; и как эта воображаемая ценность могла бы удерживаться столь долго005. Но, если предположить, что Франция получает серебро именно как воображаемую ценность, то и другие страны получают его в таком же воображаемом качестве, потому что в нем, этом качестве, серебро принимают во Франции. В таком случае, если исходить из все того же толкования, если во Франции монета в один экю стоит 76 су, то в Шотландии она будут стоить 76 пенсов и в Голландии 76 стиверов. Однако, совсем напротив, даже во
Франции ценность экю завышена, а фактически не стоит того, что раньше, когда экю составлял 60 су006.
Уместно полагать, что серебряные деньги на основе оценок, даваемых серебру как металлу и в торговых сделках монета из серебра ценятся по действительной ценности металла. Однако новое применение денег, в виде серебряных монет, должно добавить кое-что к ценности серебра, потому что как деньги оно устраняем многие невыгоды и неудобства обмена. А так как, следовательно, спрос на серебро тем самым увеличивается, оно получает добавочную ценность, равную росту спроса, вызванного использованием серебра в качестве денег.
И эта добавочная ценность не более воображаема, чем ценность, которую имело, при торговом обмене, серебро просто как металл, потому что вообще ценность тех или иных вещей проистекает из того ют иного их применения ж ценность серебра становится большей или меньшей в зависимости от спроса на серебро как на металл и от его количества. Добавочная ценность, приобретенная серебром ввиду его употребления в качестве денег, происходит от его качеств, делающих возможным такое употребление. И эта новая ценность связана с добавочным спросом, вызванном такие употреблением серебра.
Если бы та и другая ценности лишь воображаемы, то воображаемы и все остальные ценности, ибо ценность всякой вещи зависит от ее применения и, следовательно, спроса на нее, пропорционально связанного с ее количеством.
Итак, поскольку серебро имеет ценность и качества, пригодные служить монетой, а другие товары этого не имеют, то оно и стало монетой, которую чеканят для удобства людей.
Вообще-то названия монет должны были бы выглядеть просто: номер 1, номер 2 и так далее. Номер 60 означал бы 1 экю, ибо название и прочие изображения на монетах лишь удостоверяют, что такая-то монета содержит определенное количество серебра определенной чистоты.
Товары любого иного рода тоже могли бы ж могут сегодня, если имеют соответствующие качества, быть монетами, равными их, этих товаров, собственной ценности. Золото и медь могут быть монетами, но эти металлы дают меньше удобств, чем серебро, ибо оплата в меди сопряжена с большим ее количеством, а золота, наоборот, мало, чтобы чеканить из него достаточное число монет. В Странах, где золота много, в большом ходу золотые монеты, а медь используется в странах, где мало серебра.
Монеты из золота, конечно, делают для облегчения крупных платежей, а медь служит для мелких оплат. Но серебро все равно остается мерой оценки товаров, определяющей ценность обмениваемых вещей; контракты тоже заключаются на основе оплаты серебром.
По мере того как росло денежное обращение, устранялись всяческие неудобства при обмене товаров; больше стало привлекаться к труду праздных и бедных людей; культивировалось больше земель; производство росло; мануфактуры и торговля совершенствовались; жизнь земельных и прочих собственников улучшалась, а низшие классы народа приобретали больше независимости007.
Глава вторая
О торговле и о том, до какой степени она зависит от наличных денег; о том, что рост численности населения зависит от торговли. – О денежных курсах.
Торговля подразделяется на внутреннюю и иностранную.
Внутренняя торговля предполагает привлечение людей к труду и обмен товарами в пределах одной страны.
Иностранная торговля имеет различные ветви, или направления.
1. Когда имеется естественных продуктов и мануфактурных изделий и продуктов больше, чем нужно для внутреннего потребления, их частично вывозят, а взамен ввозят иностранные товары.
2. Продажа своих товаров в иностранном порту и загрузка в этом порту своих судов новыми товарами, чтобы продавать их еще где-нибудь, что гораздо выгоднее, чем простая доставка вывозимых товаров к месту назначения.
3. Ввоз продуктов питания и мануфактурных изделий из других стран, притом из тех мест, где они наилучшего качества и
в те периоды времени, когда они там наиболее дешевы, с тем чтобы потом вывезти все это в те страны, где такие товары дороги, притом желательно в те периоды времени, когда они наиболее дороги.
4. Ввоз продуктов и сырья из других стран и вывоз полученных из них мануфактурных произведений.
5. Фрахт и наем морских судов.
Торговля, будь то внутренняя или иностранная, может вестись и посредством прямого обмена товара на товар, но такое совершается на гораздо меньшую сумму ценностей, чем торговля через посредство денег, что, помимо прочего, легче и удобнее. Внутренняя торговля зависит от денег; чем больше их количество, тем большее число людей занято трудом, и наоборот008. Ограниченная сумма денег может вовлечь в работу соответственно ограниченное число людей, потому и столь малоуспешно действуют законы о привлечении к труду праздных и бедных в странах, где деньги редки. Да, хорошие законы могут несколько увеличить количество денег в обращении и тем самим побудить праздных и бедных заняться делом, полезным для страны. Но никакие законы не могут пойти здесь достаточно далеко, и невозможно привлечь к труду большое число людей, если не будет большого количества обращающихся денег для оплати труда возросшего числа людей. Можно уговорить людей работать в кредит, но это в конце кондов неосуществимо, исключая, разве что, тот случай, когда сам кредит становится средством обращения и становится способным удовлетворять нужды рабочих. Но тогда кредит просто превращается в деньги и будет оказывать такое же самое воздействие, что и деньги, на внутреннюю и иностранную торговлю. Увеличение количества обращающихся денег увеличивает сумму ценностей в стране009. Пока деньги приносят прибыль, они действуют, и всякое использование денег дает прибыль, хотя какое-нибудь конкретное лицо может проигрывать. Пример: Если где-нибудь работают 50 человек, которым платят 25 шиллингов010 в день, а продукт их труда лишь составляет сумму их заработной плате или даже не превышает 15 шиллингов, то все-таки сумма ценностей в стране возрастет011. Но поскольку разумнее предположить, что их работа дает 40 шиллингов, то столько же добавится к ценностям страны. Сам предприниматель выигрывает 15 шиллингов. Модно допустить, что 15 шиллингов составляют питание и другое потребление рабочих, которые до этого нищенствовали, и им остается еще 10 шиллингов.
Если тюк шерсти стоит 10 шиллингов, а превращенный в сукно будет стоить 2 фунта стерлингов012, то этот продукт вчетверо возрастет по стоимости, будучи переработан. Можно предположить, что рабочие стали потреблять больше, чем тогда, когда они не работали. Добавьте еще четверть от этого приращения, и получится, что страна удвоила ценность произведенного013. Таким образом, независимо от того, выигрывает ли сам предприниматель или нет, увеличение количества денег в обращении увеличивает национальное богатство, освобождает страну от праздных и бедных соответственно росту количества денег, дает этим людям возможность лучше жить и платить государственные налоги, как это делают все остальные жители.
Первая ветвь, или направление, иностранной торговли, представляющее собой вывоз и ввоз товаров, зависит от наличных денег, находящихся в обращении. Если трудом занята только половина трудоспособных людей, то произведения всех производств и мануфактур будут уходить на собственное потребление внутри страны. А если наличных денег больше, то и к труду привлекается больше людей, ж образуется излишек товаров, который можно вывозить за границу. Более значительный рост количества денег займет трудом больше людей, а если они останутся в прежнем числе, то все равно они получат больше выгод. И все это, увеличивая вывоз товаров количественно или в ценностном отношении, установит хороший баланс в стране. ЕСЛИ же, напротив, количество наличных денег уменьшается, то какая-то часть рабочих, ранее занятых, останутся без работы или будут трудиться с меньшей выгодой; производство и число мануфактур сократятся; по меньшей мере, произойдет сокращение в ценностном выражении, и баланс сложится в пользу не страны, а заграницы014.
Вторая и третья ветви иностранной торговли, именуемые перевозочными видами торговли, составляют монополию вне Европы для стран, имеющих колонии, я монополию в Европе для стран, продающих свои товары дешевле.
Шотландия имеет в торговле преимущества перед Голландией, так как продает свои товары по более низким ценам. В Шотландии меньше расходов на жизнь, меньше налогов, рам лучше положение рабочих, моряков и легче с продуктами питания. Но если фонд голландского торговца составляет 10 тысяч фунтов стерлингов, а его ежегодные расходы – 500 фунтов, он может, получая 10 процентов прибыли в год, ежегодно добавлять к всему капиталу 500 фунтов, то шотландский купец, чей фонд составляет 500 фунтов, а ежегодные расхода – 50 фунтов, не может ж не возьмется вести торговлю за столь малую прибыль.
Если меня спросят, как же вести торговые дела голландскому купцу, имеющему фонд лишь в 500 фунтов стерлингов, я отвечу: пусть он сократит свои расходы, с тем чтобы 10-процентная прибыль была ему достаточной; или же, поскольку в Голландии обращается больше денег, и там легко взять деньги в долг под небольшой процент, пусть от возьмет кредит пол 3 или 4 процента на достаточную ему сумму. Таким способом он получит 6 или 7 процентов прибыли. Таким образом, если только в Шотландии не увеличится количество обращающихся денег и не будут снижены расходы, то мы не сможем продавать товары, столь дешево, как это делают голландцы, хотя мы имеем в торговле такие преимущества, которых у голландцев нет, и хотя последние испытывают неудобства, от которых мы свободны. Посредством более значительного количества денег в обращении и большей экономии в расходах голландцы имеют монополию в перевозочной торговле, даже в ущерб англичанам.
Четвертая ветвь иностранной торговли – это, напомню, ввоз сырья из других стран м вывоз готовых изделий. Она зависит от количества денег в обращении. Мы настолько далеки от конкуренции с голландцами в этом виде торговли, что отправляли нашу шерсть в Голландию и ввозили оттуда соответствующие мануфактурные изделия невзирая на такое препятствие как запрет вывозить шерсть и ввозить произведения мануфактур. Помимо тех наших преимуществ, которые мы имеем перед голландцами, сырье есть продукт нашей земли, и наши мануфактуры имеют больше привилегий, чем голландские.
На это возражают, что если бы запрет продолжался до сих пор, то наши мануфактуры могли бы развиваться и совершенствоваться и дальше. Да, выгоды, которые могли извлекаться из мануфактур немногими лицами, могли привести к созданию несколько большего числа таких предприятий, но в то же самое время количество денег в обращении уменьшалось; однако обращаемая наличность, использовавшаяся в данной отрасли, стала обслуживать другие отрасли, которые она обслуживала когда-то раньше, ибо деньги не могут служить в двух местах одновременно.
Возражают также, что разрешение вывозить шерсть вызвало и вывоз денег и что однажды в Англию было отправлено целых 5 тысяч фунтов, чтобы закупить там шерсть. Задаются вопросом: а что стало с этой шерстью? Отвечаю: она была отправлена во Францию в обмен на вино. В этом случае, поскольку партия английской шерсти ценой в 5 тысяч фунтов стоит во Франции от 8 до 10 тысяч ливров (фунтов), то эти 5 тысяч фунтов, отправленные в Англию, избавили нас от отправки 8 или 10 тысяч фунтов во Францию.
Те, кто не глубоко, а лишь поверхностно знаком с положением в нашей стране, могут почесть странным разрешение вывозить шерсть. Но ведь в обработке шерсти на шотландских мануфактурах могут быть заняты лишь меньше 50 тысяч рабочих, а денежная наличность вообще позволяет нанимать только 25 тысяч работников; так что, не будь разрешения на вывоз, половина продукта была бы потеряна.
Пятая ветвь, а именно фрахт и наем судов, так же зависит от обращающейся денежной наличности, как и другие ветви торговли. В тех местах, где суда фрахтуются иностранцами и поддерживается большой спрос на них в собственной стране в торговых целях, именно там надо нанимать самые разные суда, потому что там это обойдется дешевле, чем в других местах, и там купцы найдут суда, подходящие для загрузки их товарами и отправляющиеся в те страны, которые нужны этим купцам.
Такая фрахтовая торговля позволяет доставлять в Голландию товары других стран, хотя и предназначенные для продажи в других местах. Хотя суконные изделия, посылаемые из Англии в Португалию дают 25 процентов прибыли, а посылаемые в Голландию – только 15 процентов, английский купец предпочтет отвезти свой товар в Голландию под 15 процентов, а не в Португалию под 25. А голландский купец, находящийся в выгодном положении ввиду дешевизны фрахта и прочих удобств будет готов вывези это же самое сукно в Португалию из расчета остающихся 10 процентов прибыли.
Многие авторы, пишущие о торговле, подразделяют ее на торговлю национальную и частную. Они утверждают, что тот или иной купец может выиграть на том, на чем нация, страна может потерять. Допустим, везут в Индии тысячу ливров в монетах или слитках и еще тысячу ливров в товарах или продуктах питания. Если купец везет обратно из Индий что угодно, но стоящее 8 тысяч ливров, то он выигрывает 6 тысяч. Однако, продолжают такие авторы, поскольку вывезенные купцом товары могли бы быть потреблены в стране, люди страны потеряли на их покупку тысячу ливров в монетах или слитках, тоже вывезенных.
Эти авторы не задаются вопросом уменьшат ли ввезенные товары ценностью в 8 тысяч ливров (предполагается, что все они будут потреблены в стране) потребление сырья и мануфактурных изделий страны до степени, позволяющий вывезти образовавшийся излишек стоимостью, по меньшей мере, в тысячу ливров, вывезенных купцом в монетах или слитках. Но если согласиться с тем, что привезенные товары никак не уменьшать потребление товаров вообще в стране, а привезенное не представляет собой особой необходимости, то все-таки привезенные товары сохранят свою ценность в 8 тысяч ливров в самой стране или вне ее, и тем самым страна выиграет 6 тысяч ливров. Если же жители просто их потребят, притом ради их экстравагантности, то это будет ошибкой правительства, которое должно препятствовать слишком высокому уровню потребления иностранных товаров, особенно таких, без которых вполне можно обойтись и не вызывать слишком большого потребления товаров в стране. И, поскольку подобная правительственная мера сделает продажу товаров такого рода менее выгодной в стране, чем за ее пределами, купцы будут их вывозить или же уменьшат их ввоз.
Если товары из Восточных Индий стоят в Англии тысячу фунтов, а за пределами Англии только 800, то посредством реституции (возвращения) пошлин на их ввоз в страну, да еще выдачи премии за юс вывоз из страны, можно сделать их продажу вне Англии более выгодной, чем в самой Англии.
Страна может потреблять свои собственные или иностранные товары сверх того, какую ценность имеют природные продукты, мануфактурные изделия и торговые прибыли. Но проигрыш в таком случае проистекает не от торговли теми или иными товарами, а от чрезмерно высокого уровня потребления. Чрезмерное потребление отечественных сырья и мануфактурных изделий может быть столь же вредоносным, что и чрезмерное потребление иностранных товаров. И если последние потребляются в такой высокой степени, то вывоз излишка отечественных продуктов и товаров оказывается недостаточным для оплаты иностранных предметов потребления, образуется отрицательный баланс и приходится выравнивать его, вывозя за границу звонкую монету или драгоценные металлы в слитках.
Страна может выиграть там, где купец проигрывает015. Но всякий раз, когда купец выигрывает, страна тоже обязательно выигрывает, притом столько же или больше в зависимости от суммы, идущей на содержание и заработок работающих для производства
товаров и лиц, участвующих в том или ином торговом деле, а также
пошлин на товары016. В случае потери застрахованного судна потери несет страна, а купец не теряет ничего; но в этом случае сам страхователь выступает как купец, и от теряет столько же, сколько теряет страна017.
Точно так же, как торговля зависит от наличных денег в обращении, так и число людей, занятых трудом, его увеличение или уменьшение зависит от торговли. Если их нанимают там, где они живут, они там и остаются, а если торговля растет и людей не хватает, их привлекают из других мест, где у них, на месте, нет работы. Сэр Вильям Петти018 оценивает одного наемного работника по ставке в 20 процентов; По его расчетам, один матрос, которому платят 40 шиллингов в месяц, стоит 480 фунтов.
Шотландия ведет малозначительную торговлю, потому что у нее очень мало наличных денег. Она ведет совеем небольшую внутреннюю торговлю, но от этого ни страна не улучшает свое положения, ни ее мануфактурное производство. Она занимается понемногу первой ветвью иностранной торговли, но это получается совершенно невыгодно для жителей страны, которые платят за иностранные товары дороже и обслуживаются ими хуже, чем жители других стран. Если что-то и оказывается более или менее выгодным, то это благодаря весьма умеренным ввозным пошлинам. В Шотландии товары, закупаемые для вывоза, дешевы, и купец может получать большую прибыль? Если 100 стоунов019 шерсти равноценны в Голландии 10 штукам полотна, то эти 10 штук будут проданы в Шотландии по стоимости, равной 180 или 200 стоунам шерсти. Товары, не приносящие столь высокой прибыли, вообще не вывозятся; а если их уж вывозят, то в самых незначительных количествах, потому что фонд купца весьма скромен. Шотландия совершенно не занимается другими ветвями иностранной торговли, потому что она не может торговать столь же выгодно, как это могут делать другие страны.
Некоторые думают, что если какой-нибудь волевой регламентацией снизить процентный доход с денег, то торговля расширится, так как купцы пустят больше денег в торговый оборот и постараются торговать на наиболее выгодных рынках. Однако подобный законодательный акт имел бы много неудобств, и очень сомнительно, чтобы он произвел сколько-нибудь благотворное действие. По несомненно, что если снижение процентной ставки снизится в результате увеличения количества денег в обращении, то фонды для торговли окажутся более значительными и купцы будут торговать на более выгодных для них рынках; покупать станет легче как раз ввиду понижения процентной ставки на деньги, и никаких неудобств возникать не будет.
Хотя ставка в Голландии составляет 3 процента, а в Шотландии 6 процентов, но если бы у нас было в обращении достаточно денег, легко покрывающих эту нашу ставку, то наши, именно наши преимущества в торговле, которых нет у голландцев, позволили бы нам расширить торговлю и распространить ее на все другие ее ветви невзирая на разницу в процентных ставках.
Если бы количество денег в Шотландии покрывало спрос на эти 6 процентов, то голландцы не смогли бы так выгодно торговать сельдью, потому что для нас трудности этой торговли проистекают из нехватки наличных денег. У голландцев прекрасное материальное оснащение для рыбной ловли, обеспечивающее торговлю рыбой; но самая обыкновенная дешевизна продуктов питания уравновесила бы любыми другими продуктами эту статью доходов голландцев. И поскольку дороговизна материального обеспечения рыбной ловли, как и вообще всяких других иностранных товаров возникает из-за малого количества денег, то при большем их количестве Шотландия смогла бы дешево покупать и материалы, и иные иностранные товары, причем покупать все это совсем не обязательно было бы только у Голландии.
С денежным курсом приходится иметь дело тогда, когда один купец вывозит товаров на более значительную ценность, чем ввозит, и иностранец должен покрыть разницу, давая ему деньги; а другой купец, наоборот, ввозит на более значительную ценность, чем вывозит, и сам должен деньги иностранцу. Последний, расплачиваясь с первым купцом серебром того же веса и чистоты или та ту же ценность, что он сам должен получить от второго купца, освобождает себя от хлопот, риска и расходов по отправке денег за границу, а обоим купцам надо возвращаться домой, да еще нести издержки по возможной переплавке серебра.
До тех пор, пока поддерживается равновесие между иностранной торговлей и расходами, обменный курс денег остается равным для торгующих сторон. Но когда страна ввозит товаров на более высокую стоимость или имеет за рубежом больше нужд, нежели может компенсировать их расходами иностранцев у себя дома, в своих границах, тогда необходимо выравнивать баланс, отправляя, за границу звонку» монету или слитки; в этом случае купец или иное частное лицо, которое должно отдать деньги за пределами, страны, предпочтет, чтобы избежать хлопот, издержек и риска при перевозке денег, обратиться к третьему лицу и заплатить ему определенный процент в зависимости от оценки всех только что упомянутых неудобств. Так денежный курс поднимается выше паритета, и появляется особый, своеобразный вид торговли – торговли деньгами.
Г-н Мен в своей книге "Богатство Англии"020 говорит: "Когда обменный курс вреден для страны, он в то же время и полезен для той же семой страны. Если 100 фунтов в Лондоне стоят в Амстердаме лишь 90 фунтов той же монетой и если предположить, что голландцы отправляют в Англию товаров на 500 тысяч фунтов, а англичане посылают своих товаров в Голландию на 400 тысяч фунтов, то отсюда следует, что деньги, причитающиеся англичанам в Амстердаме, уравновесят 440 тысяч фунтов из денег, причитающихся голландцам в Лондоне. Таким образом, равновесие оплачивается 60 тысячами фунтов".
Г-н Ман не полагает, что при паритетном курсе голландские товары, стоящие 500 тысяч фунтов, будут стоить в Лондоне 555555 фунтов, когда 90 фунтов в Амстердаме стоят 100 фунтов в Лондоне, и что английские товары на 400 тысяч фунтов будут стоить в Голландии лишь 360 тысяч фунтов, поскольку такая сумма равна по обманному курсу 400 тысячам фунтов в Англии. Следовательно, вместо того чтобы иметь выгоду, когда сам курс невыгоден для Англии, последняя платит лишних 95555 фунтов, чего не было бы при паритетном курсе.
Когда курс выше паритета, то не только приходится платить деньги для выравнивания торгового баланса, но такой курс затрагивает всю массу обмена там, где баланс отрицателен. Если баланс составляет 20 тысяч фунтов и если купцы, имеющие деньги за границей, обмениваются теми или иными суммами с другими купцами, которые должны им деньги или нуждаются в них, а общая сумма обменов составляет 60 тысяч фунтов, то всякие торги на сумму в 60 тысяч фунтов обходятся дороже, или примерно дороже, на 20 тысяч фунтов вышеназванного баланса.
Это обстоятельство всегда затрагивает курс в странах, где нет должного баланса. Пример: допустим, что курс между Шотландией и Голландией выше паритета на 3 процента и притом не в пользу Шотландии, а курс между Англией и Голландией паритетен. Тогда, хотя и нет баланса в пользу Англии и не в пользу Шотландии, тем не менее курс при обменах последней, с Англией поднимется, ибо 100 фунтов, переданных Англии Голландией для Шотландии, принесут 103 фунта. Можно только предположить, что при обменах Англии с Шотландией будет фигурировать курс лишь в 2 процента, поскольку в данном случае технических трудностей при передаче денег будет меньше, чем при соответствующих действиях с Голландией.
Собственно говоря, товары продаются иностранцам по их изначальной стоимости. Пример: если товары, стоящие 100 фунтов в Шотландии, стоят 130 фунтов в Англии, то эти товары будут вывозиться исходя из того, что 30 процентов все-таки достаточно для покрытия расходов ж получения прибыли. Если цена на эти товары упадет в Шотландии со 100 до 80 фунтов, то цена на них в Англии не сохранится в 130 фунтов, а соответственно снизится, потому что либо сами шотландские купцы будут продавать их дешевле, либо английские купцы, купившие их, вывезут их за границу. Таким же образом, если шотландские товары поднимутся в цене со 100 до 120 фунтов, они соответственно подорожают ж в Англии, если только англичане не купят где-нибудь такие же товары дешевле или не заменят их товарами другого рода. Из всего этого следует, что при курсе выше паритета все вывозимые товары продаются дешевле, а все ввозимые товары покупаются дороже, чем это было раньше, при паритете. Пример: какой-либо купец ежегодно отправляет в Англию товаров на 6 тысяч фунтов; в эту сумму включаются исходная стоимость, расходы по перевозке и прибыль, деньги в Англии и Шотландии одинаковы, и речь не идет о балансе. Но поскольку существует баланс в пользу Голландии и обменный курс с ней на 3 процента выше паритета, а потому и в торговых отношениях Англии и Шотландии появляются 2 процента, то за эти товары в Англии платят 5882 ливра (фунта) 7 су, потому что при таком обменном курсе только что названная сумма равна 6 тысячам фунтов в Шотландии. Следовательно баланс в пользу Голландии, повышающий курс и в других странах, понуждает Шотландию терять 117 ливров 13 су из суммы в б тысяч ливров (фунтов), в которую оцениваются товары, посылаемые в Англию.
Английские же товары продаются в Шотландию тоже дороже. Пример: если английский купец ежегодно посылает в Шотландию товаров на 6 тысяч фунтов, включая начальную стоимость, издержки и прибыль, то в Шотландии за них надо будет платить 6120 фунтов, поскольку эта сумма соответствует 6 тысячам фунтов в Англии. А если бы курс был паритетным, то шотландские товары, посылаемые в Англию, продавались бы там на 117 фунтов 13 су дороже, а английские в Шотландию на 120 фунтов дешевле.
Так происходит со всеми местами, торговля с которыми совершается при курсе выше паритета. Отправляемые туда товары продаются дешевле, а вывозимые оттуда дороже в соответствии со степенью повышения курса над паритетом и независимо от того, ввозятся или вывозятся эти товары шотландскими купцами или иностранцами.
Купец, торгующий английскими товарами, фактически не зарабатывает больше при непаритетном курсе, хотя номинально может продавать дороже, а купец, торгующий шотландскими товарами, не зарабатывает меньше, хотя может продавать дешевле. Оба они получают одинаковую прибыль, как и при паритетном курсе. Да, Шотландия платит на 2 процента больше за английские товары, Англия платит на 2 процента меньше за шотландские товары, но все потери или, по меньшей мере, их большая часть падает в Шотландии на земельных собственников, а в Англии весь выигрыш или его большая часть достается тоже земельным собственникам.
Страны, признающие или полагающие, что вывоз звонкой монеты или слитков в целях выравнивания торгового баланса представляет собой прямую утрату богатств и сильно вредит торговле, могли бы запретить ввоз товаров определенных видов, без которых жители страны вполне могут обойтись, или де ввести на них пошлины, сокращающие их потребление. Они могли бы поощрять собственную промышленность, что увеличило бы количество и улучшило бы качество естественных продуктов или же отучило бы людей от их экстравагантного использования, и все это увеличило бы ту массу излишка, которую можно вывозить. Нет ни одного из подобных способов, который не обеспечил бы равенства между торговлей и обменным курсом и не выровнял бы баланс, сложившийся в пользу заграницы. Однако вместо вышеназванных мер такие страны запрещают вывоз звонкой монеты и слитков, а это не может дать никакого иного результата, кроме как повысить обменный курс, так как это или подобное ему запрещение увеличивает риск, связанный с вывозом, и поднимает цены, обычно на 3 процента. Эти запрещения становятся очень вредоносными, заставляя торговцев продавать все вывозимые товары на 3 процента дешевле, а все ввозимые товары на 3 процента дороже. И чем более строги такие запрещения, чем более неукоснительно они соблюдаются, тем выше, в сравнении с паритетом, поднимается обменный коре, и тем больший ущерб он наносит. Ведь в нормальных условиях торговый баланс всегда выравнивается посредством вывоза звонкой монеты или слитков тем купцом, который задолжал, тем банкиром, который выдает переводные векселя, или тем иностранцем, которому задолжали.
Предположим, что металлические деньги в Шотландии, Англии и Голландии имеют одинаковые вес и чистоту; что Шотландия самостоятельно, без посредников, не ведет торговли с другими странами; что обменный курс паритетен; что ценность ежегодного вывоза Шотландии достигает 300 тысяч фунтов, включая начальную стоимость и 30 процентов издержек и прибылей; что ценность ввозимых туда товаров составляет 280 тысяч фунтов, тоже включая 30 процентов издержек и прибылей; что половина торгового оборота совершается шотландскими купцами, а другая половина -англичанами и голландцами.
Причитается Шотландии за половину вывоза, осуществленного ее купцами
195000 ф.
Причитается за другую половину вывоза, осуществленного англичанами и голландцами
150000
345000 ф.
Причитается с Шотландии в пользу Англии и Голландии за товары, вве-зенные англичанами и голландцами
182000
Причитается за товары, ввезенные шотландскими купцами
140000
362000
Кроме того, расходы шотландцев у иностранцев превышают расходы иностранцев в Шотландии на
40000
Допустим, что таковы торговля и расходы Шотландии; тогда для нее образуется пассивный торговый баланс в 17 тысяч фунтов. Шотландии должны ограничить потребление товаров, с тем чтобы уменьшить их ввоз; или уменьшить потребление своих собственных продуктов и изделий, чтобы увеличить свой вывоз; они должны повысить количество и качество своих природных продуктов, чтобы сделать вывоз их более значительным и более ценным; они должны сократить свои расходы за границей; и поскольку надо платить, чтобы выровнять баланс, придется отдавать звонкую монету или слитки по обменному курсу в 3 процента. Сама защита от вывоза денег поднимает курс на 3 процента. Если шотландцы вывозят деньги сами, они сберегают 1020 фунтов из 17 тысяч фунтов пассивного баланса, но это сбережение теряется, если такой вывоз производят английские купцы. Потери, вызванные денежным курсом, еще больше сказываются на товарах. 195 тысяч фунтов долга загранице за товары, вывезенные из Шотландии шотландскими купцами будут оплачены английской или голландской монетой на сумму в I839G2 фунта, и эта сумма будет равна 195 тысячам фунтов в Шотландии при курсе в 6 процентов. 150 тысяч фунтов, полагающиеся за начальную стоимость товаров, вывезенных английскими и голландскими купцами, будут оплачены английскими или голландскими деньгами на сумму в I4I5I0 фунтов так как эта сумма равна 150 тысячам фунтов в Шотландии. 182 тысячи шотландской задолженности за товары, ввезенные английских и голландскими купцами, превратятся в 192920 фунтов в Шотландии, а 140 тысяч фунтов за начальную цену товаров, которые шотландцы закупили у них, превратятся в 148400 фунтов в Шотландии. Результат будет таков:
Причитается Шотландии за вывезенные товары
183962 ф.
Куплено за границей, начальная цена
140000 ф.
180000
Баланс расходов за границей
40000
Заграница должна Шотландии
3962 ф.
Причитается с Шотландии за товары, ввезенные англичанами ж голландцами
192920 ф.
Англичане и голландца берут товаров на
150000
Остается долг англичанам и голландцам в Шотландии
42920
3962 ф. долга шотландцев загранице, выраженного в деньгах в Шотландии
4199
Шотландия остается должницей на
38721 ф.
Таким образом, повышение на 3 процента денежного курса из-за пассивного торгового баланса в 17 тысяч фунтов и еще на 3 процента из-за защиты вывоза звонкой монеты приносит Шотландии потерю в 21721 фунт и доводит пассивный торговый баланс следующего года до 38721 фунта, хотя сама торговля будет поддерживаться на прежнем уровне. Из этих 21721 фунта, потерянных при таком денежном курсе, можно было бы спасти половину, если бы вывоз наличных денег был свободным.
Поскольку курс, поднявшийся до 6 процентов, создает потерю в 21721 фунт, а повышение ценности монеты на 8 с третью процентов еще больше повышает курс – с Англией до 14 и с Голландией до 30 процентов, то это соответственно увеличивает и саму потерю; при этом предполагается, что шотландские товары по-прежнему продаются по тем же ценам, что и до завышения ценности монеты. Дело в том, что когда курс паритетен, то партия шотландских товаров на 100 фунтов оплачивается за границей 130 фунтами английской монетой. Но так как 114 фунтов английской монетой равны, в соответствии с курсом, 130 фунтам в Шотландии, то шотландский купец может продать за 114 фунтов с той же самой прибылью то же самое количество товаров, какое он продавал раньше за 130 фунтов. Таким образом, иностранные товары, стоящие в других местах 100 фунтов и продававшиеся в Шотландии за 130 фунтов, когда курс был паритетен, не могут там продаваться меньше чем за 150 фунтов, ибо эта сумма всего лишь равна 130 фунтам в английской монете, и купец может получить там больше прибыли только тогда, когда продает то же самое количество товаров за 130 фунтов.
Было бы небесполезно рассмотреть, какие последствия имели бы понижение ценности021 монеты по отношению к английской монете и ее свободный вывоз.
Я с самого начала предположил, что торговля ведется наполовину шотландскими и наполовину английскими и голландскими товарами. Но поскольку в действительности шотландскими купцами ведется наибольшая часть торговли, я предположу теперь следующее отсюда состояние торговли. И та и другая точка зрения прояснит рассматриваемый нами предмет.
Допустим, что обменный денежный курс составляет 15 процентов с Англией и 30 процентов с Голландией и что ценность всего шотландского вывоза равна 300 тысячам фунтов, из которых товары на 250 тысяч фунтов вывозятся самими шотландскими купцами и продаются под 30 процентов, включая прибыли и расходы, давая тем самым 325 тысяч фунтов.
В английской монете
282608 ф.
Вывезено иностранцами на
50 тыс ф.
в английской монете
45478
Всего вывезено на
326086 ф.
Ввезенные товары
306086 ф.
Израсходовано за границей
40000
Пассивный баланс Шотландии
20000 ф.
Понизив ценность своей монеты до уровня английской и разрешив ее вывоз, Шотландия свела бы обменный курс до 2 или 3 процентов с Англией и до I7 или 18 процентов с Голландией несмотря на. свой пассивный торговый баланс, ибо 100 фунтов в Эдинбурге были бы тогда равны 100 фунтам в Лондоне, и поскольку вывоз денег был бы свободным, никто не дал бы здесь больше 102 или 103 фунтов за 100 лондонских фунтов, потому что не стали бы оценивать выше этого труд и затраты по высылке этой суммы в Лондон. И если предположить, что вывоз, ввоз и расходы вне страны будут совершаться на одной и той же, одинаковой основе, то у Шотландии будет активный торговый баланс.
Исходя из того, что курс обмена с Англией составляет 3 процента и пропорционально ему устанавливаются курсы с другими странами, я представил бы следующую картину положения в торговле:
Причитается в английской монете за 325 тыс. ф., включая начальную стоимость, издержки и прибыли от товаров, вывезенных шотландскими купцами
315534 ф.
Причитается в английской монете за товары на 50 тыс. ф., вывезенные иностранцами
48544
Всего вывезено на
364078 ф.
Из этого вычитается ценность ввезенных товаров
306086 ф.
И расходы за границей
40000
Шотландия получит активный баланс на
17992 ф.
Такой торговый баланс не то чтобы привел к паритетному курсу, а даже установил бы его на 3 процента выше в пользу Шотландии, да еще добавились бы лишних 3 процента, потому что вывоз английской монеты запрещен. В этом случае 100 фунтов в Шотландии будут стоить 106 фунтов в Англии и, в соответствующих пропорциях, в других странах. И картина положения торговли будет такова:
Причитается в английской монете 325 тыс. ф., включая начальную стоимость, расходы и прибыль, за товары, вывезенные шотландскими купцами, и 50 тыс. ф. за товары, вывезенные иностранцами
397500 ф.
Вычесть расходы за границей
40000 ф.
Ввезено из-за границы
306086
346086
Тогда активный баланс Шотландии будет
51414 ф.
Если ежегодный вывоз будет столь значительным, как я предполагаю, а баланс будет составлять только 20 тысяч фунтов, тогда все равно, снизив ставку монеты до уровня Англии, Шотландия получит активный баланс в 5I4I4 фунтов, хотя вывоз звонкой монеты и не был бы разрешен.
Могут возразить, что такое движение обменного курса, снижая ценность иностранной монеты, помешает продаже наших товаров за границу, так как полотно, купленное в Шотландии за 100 фунтов и проданное в Лондоне за 115 фунтов, приносит при таком курсе 31 процент прибыли, а если бы курс составлял б процентов в пользу Шотландии, то прибыли было бы получено только на 9 процентов.
Ответ. Если английский купец берет с собой ценных бумах, оплачиваемых в Шотландии, на тысячу Фунтов, чтобы вывезти оттуда полотно, а обменный курс паритетен, то полотно будет продано в Англию соответственно обычным начальной стоимости, расходам и прибыли. На следующий год Англия меняет обменный курс; тогда полотно продается в Англию дороже. На третий год курс опять становится паритетным; тогда полотно продается в Англию так же, как в первый год. Если же начальная стоимость полотна окажется дороже, то за него больше заплатит потребитель, а прибыль купца останется прежней.
Все страны очень стараются установить обменных курс в свою пользу. Курс Голландии с Англией составляет от 12 до 15 процентов; с Шотландией 30; с Францией 40 или 50, иногда больше. Тем не менее голландские товары продаются в эти страны; купец имеет все ту же самую прибыль, как если бы курс был ниже, но потребитель платит за товары больше. Английское сукно продается в Париже за 18-20 франков за локоть ткани, когда, луидор содержит 12 франков, и за 20-23 франка, когда луидор содержит 14 франков, потому что курс с Англией становится дороже пропорционально повышению ценности французской монеты.
Большинство товаров, вывозимых из Шотландии, это товары такого рода, что иностранцы не хотели бы обходиться без них, даже если им пришлось бы платить за них на 10 или 20 процентов больше. Наша шерсть тому пример: когда вывоз ее был запрещен, она продавалась в Голландии и Франции вдвое дороже начальной цены; ныне она упала в цене и дает от 30 до 40 процентов прибыли. За товары платят соответственно начальной стоимости и обычным расходам и прибылям. Там, где существует запрет, там оценивается риск вывоза в нарушение закона. Теперь шерсть стоит в Голландии меньше, чем во время мира, потому что продажа изделий из шерсти сократилась. Но тем не менее шерсть в Голландии могла бы иметь высокую ценность, и голландские мануфактуры не отказались бы от нее, а наоборот, покупали бы за 200 фунтов шерсть, стоящую в Шотландии 100 фунтов. Тем не менее, поскольку каждый голландский хозяин мануфактуры знает, что запрещение снято и что шотландские торговцы могут поэтому продать ему шерсть дешевле, он никогда не купит ее, если сам не получит приемлемой прибыли. Так что одно из двух: либо шотландские купцы сами снижают цену, либо голландские купцы твердо отказываются покупать без такого снижения. Вели же те или иные товары облагаются пошлиной, ставка которой все-таки сохраняет возможность продать товар за границу, то торговец ничего не проиграет, а просто сам иностранец будет оплачивать эту ставку022.
Больше того, снижение ценности монеты не уменьшит цен за рубежом, так как если, наоборот,ценность монеты повышена, то купцы тоже повышают цены на свои товары или снижают их качество; таким же образом, когда снижается ценность монеты, то 100 фунтов будут содержать 33 английские кроны и еще одну шестую часть, которой не имеют сегодняшние 100 фунтов, и тогда на эти 100 фунтов можно будет купить больше товаров или же купить товары лучшего качества, особенно полотно, поскольку сырье будет ввозиться по более низким ценам. Но даже если согласиться с тем, что после снижения ценности монеты товары будут продаваться, как и раньше, и не улучшат своего качества; если согласиться также, что треть или больше трети вывозимых товаров не возрастут в цене за рубежом, потому что иностранцы смогут найти дешевле то, что им надо, в других странах, то есть товары такого же рода или какого-нибудь другого рода, или же станут потреблять их в меньшем количестве, то все это не должно тем не менее помешать вышеназванному регулированию ценности монеты и обменного курса денег, ибо всегда надо отдавать первенство вывозу тех товаров, цена на которые за границей не очень значительна, и, следовательно, можно будет получать вполне приемлемую прибыль.
Однако, ввиду опасности того, что перемена курса ухудшит положение или же подобное снижение ценности иностранной монеты уменьшит вывоз товаров, такая мера может оказаться неосторожным шагом, если только не будет создан фонд для выплаты премий за вывоз и для увеличения количества денег, необходимых для привлечения жителей страны к труду; ибо без увеличения количества наличных денег в обращении трудно предположить, чтобы вывоз следующего года был равен вывозу предыдущего года. Совсем напротив, он снизится из-за снижения количества наличных денег, потому что часть занятых работой людей окажется в праздности, притом не из-за нелюбви к труду или к деловой жизни, а из-за нехватки денег, чтобы оплачивать их труд023.
Глава третья
О разных способах сохранить или увеличить количество наличных денег. О банках
Способы сохранения и увеличения количества наличных денег в обращении бывали в иных странах прямо противоположными способам в других странах; противоречащие друг другу меры принимались также в одних и тех же странах, причем зачастую они не вызывались никакими особыми обстоятельствами.
Одни страны повышали номинал монеты, в то время как другие его понижали024; некоторые выпускали монеты из сплавов, а другие, сначала проделав то же самое, потом возвращали монетам чистоту металла; одни запрещали вывоз монет под страхом самого сурового наказания, а другие одновременно разрешали такой вывоз; отдельные страны, воображая, будто они увеличивают количество денег, обязывали торговцев ввозить слитки драгоценных металлов пропорционально вырученному ими от вывезенных товаров. Большинство стран испробовали, полностью или частично, и эти способы и другие способы такого же рода; часто они меняли те или иные способы на противоположные прямо-таки сразу, без передышки, будучи убеждены в том, что если принятый способ не дает ожидаемого результата, то якобы результата можно добиться, действуя наоборот. Тем не менее, пока еще никем не признано, что любой из всех этих способов может сохранить или увеличить количество наличных денег; на деле всегда в конце концов получалось уменьшение их количества.
Наилучшим способом умножения наличных денег остаются банки025. Использование банков имеет уже очень давнюю историю в Италии, но я узнал, что придумали их шведы. У шведов была медная монета, неудобная в обращении из-за большого веса и объема. Чтобы устранить это неудобство, был создан банк, куда люди несли деньги в качестве залога, а банк выдавал расписки, которые служили как средство платежа и тем самым облегчали торговлю.
Исходя из тех же соображений, голландцы учредили Амстердамский банк026. Их монета была серебряной, но ввиду широкой торговли платежи этой монетой тоже были неудобны027. Как и у шведов, у голландцев банк – надежное хранилище, куда купцы отдают металлические деньги и получают кредит для торговых сделок. Помимо облегчения и ускорения платежей, банки освобождают вкладчиков от издержек по хранению денег в их собственных кассах, от мешков для денег ж их перевозок, от опасности получить фальшивые монеты. В банках деньги находятся в большей безопасности, чем в домах купцов, где больше вероятность пожаров или крах, а в банках принимают в этом отношении все необходимые меры предосторожности.
Купцы, имеющие фонды в Амстердамском банке, могут не опасаться вариаций с монетами, когда их начинают делать из сплава или менять номинал, так как банк принимает монеты лишь на основе их действительной ценности, и не случайно такие монеты называют банковскими монетами. И хотя банковские монеты имеют хождение по несколько повышенной стоимости в текущих платежах, они принимаются в банковских платежах по ценности, на основе которой они были ранее внесены в банк. Сам банк взимает от четверти до половины одного процента в зависимости от того, много или мало денег находится в обращении.
Банки, где вложенное количество металлических денег равно сумме выдаваемых кредитов, считаются солидными, так как даже в случае востребования всей имеющейся у него суммы банк будет платежеспособным.
По правилам Амстердамского банка у него должна оставаться сумма, равная кредиту, чтобы обеспечить любой возврат денег. Тем не менее управляющие банка ссужают определенную сумму для пополнения фондов ломбарда, и можно предположить, что они пополняют и другие немалые фонда, предназначенные для других целей. И чем больше они дают в долг, тем больше они способствуют увеличению наличности в обращении, а это есть благо для страны, поскольку больше людей привлекается к труду и расширяется торговля. Они увеличивают количество денег для займов, и это делает займы более легкими и менее дорогими. Наконец, сам банк зарабатывает себе прибыль, хотя она и не так велика. И все-таки, пусть никому не причиняется ущерба, пусть никто не усматривает тут никакой опасности, но если вдруг люди, потребуют всю наличность фондов или сумму, превышающую то, что остается в кассе банка, то банк не сможет с ними рассчитаться до тех пор, пока не вернет все отданные взаймы деньги028.
Тем не менее явное благо от деятельности банка более чем уравновешивает всякий риск. Даже если банк не справляется со своими выплатами один или два раза в три года, но вложение в него суммы надежно защищены. Да, может случиться, что купцы, вложившие свои средства, не получают их сразу, хотя у них бывает именно такая необходимость. Но благодаря надежности кредита и связанной с ним процентной ставки, они получат свою звонкую монету с очень небольшим вычетом, а быть может, и вовсе без вычета.
Во время последней войны Англия учредила свой банк029, чтобы получать также же выгоды, какие дает Амстердамский банк, и увеличить оборот наличных денег. Этот банк был образован подписчиками, которые одолжили королю, сроком на одиннадцать лет, 1299 тысяч фунтов под 8-1/3 процента и под гарантию парламента, ж на этот срок они пользовались особыми привилегиями со стороны банка. Задолженность правительства была для частных лиц неким страхованием, предотвращающим последствия разного рода потерь, которые мог понести банк.
Этот банк выпускал бумаги более солидные, нежели билеты от золотых и серебряных дел мастеров, имевшие хождение ранее. Банк значительно увеличил количество наличности в обращении, выпускал билетов гораздо больше, чем имелось звонкой монеты в самом банке, и сумма, отданная королю в долг, образовавшая фонд банка и так или иначе принадлежавшая подписчикам, обеспечивала выгодные сделки и давала в торговле такой же результат, что и наличные металлические деньги. Правда, впоследствии эти билеты упали в цене и оказались ниже паритета, но я не знаю, произошло ли это из-за, каких-то обстоятельств в стране или же было результатом плохой работы управляющих банка030;
Фонд Шотландского банка составлял 100 тысяч фунтов031, из которых на постоянном хранении находилась десятая часть. Этот Банк был еще более солидным, чем Английский, в связи с введением регистра: посредством которого гарантировалась целостность вносимых ж отдаваемый взаймы сумм. Сумма билетов банка превышала в четыре или пять раз стоимость звонкой монеты, хранившейся в банке, и такой излишек ценных бумаг над вложенной монетой как раз и представлял собой сумму, на которую увеличивалось количество денег, обращающихся в стране.
Услугами этого банка пользовались больше, чем услугами Амстердамского или Английского банков; его билеты принимались в большинстве сделок по всей стране, тогда как Амстердамский банк обслуживал лишь сам город, а деятельность Английского тоже почти не распространялась за пределы Лондона.
Приостановка выплат, случившаяся в Шотландском банке, была предсказуема, и ее можно было бы предотвратить. Поскольку потребление иностранных товаров и расходы в Англии превысили, по цене, вывозимые товары, то выравнивание торгового баланса производится в звонкой монете, и банковский кредит падает; ибо кредит есть вещь добровольная, он зависит от количества наличных денег в стране и соответственным образом растет или уменьшается. Билеты достоинством в один Фунт стерлингов поддерживали банк, этими билетами обеспечивались мелкие платежи, тем самым снижая частично потребность в металлических деньгах. Посредством именно таких билетов банк мог бы уберечь свой кредит вплоть до тех пор, пока не были бы приняты другие меры по увеличению наличности в стране. Однако пошли слухи о повышении ценности монет, что вызвало резкий скачок спроса на них, и всего-навсего за несколько дней банк исчерпал свои монетные запасы и прекратил выплаты.
При таком голоде на звонкую монету трудно, конечно, изыскать достаточное ее количество, чтобы поддержать банк, хотя люди, получившие больше всего кредитов, предпринимали такие попытки. Слухи о повышении ценности монеты поначалу повысили спрос на нее только со стороны жителей Эдинбурга, но было ясно, что и из провинции вскоре придет столько билетов, что всей звонкой монеты не хватило бы для удовлетворения спроса на нее.
Но если бы совет банка, состоящий из частных лиц, снизил курс монеты, а именно довел бы английскую крону до 5 шиллингов, снизив соответственно стоимость и других монет, и тем самым уменьшил бы курс на 2 процента по истечении трех дней и еще на 3 процента по истечении месяца, то причина повышенного спроса на монету была бы устранена, и по всей видимости люди стали бы нести ее в банк.
Если допустить даже, что публика заранее знала или подозревала, в каком положений оказался банк, то подобное решение все равно дало бы свой результат несмотря на приостановку выплат. Одного лишь объявления о решении было бы достаточно, чтобы помочь банку. Поскольку банк все-таки надежен, никто или почти никто не стал бы забирать свои монеты, рискуя проиграть, а наоборот, понес бы деньги в банк. И если бы три дня спустя возвращение звонкой монеты не оказалось бы таким значительным, как того ожидали, совет повторным решением снизил бы крону до 5 шиллингов уже без всякого срока и довел бы процент до 6 по истечении трех дней. Кредит банка был бы восстановлен, и при необходимости крона снова была бы поднята на 5 шиллингов со ставкой в 5 процентов, и другие монеты тоже вернули бы свою прежнюю ценность.
Некоторые выступают против банков, в которых наличные монеты перестали быть равными кредиту. Они говорят: I) что спрос может превысить сумму металлических денег в банке; 2) что мы не замечаем вовсе или почти не замечаем, снижается ли уровень торговли или денег в обращений, а поскольку банк может оказаться несостоятельным, мы оказываемся в очень и очень плохом положении.
На первое возражение можно ответить, что даже если увеличение количества наличных денег, чему способствует банк, ничего не дает стране или отдельным лицам, хотя они получают от банка звонкую монету с меньшим процентом, чем в любом другом месте, и даже если от банковской деятельности ничего не выигрывают земельные собственники, то все-таки разного рода другие удобства, такие как быстрота и легкость платежей и т.п., вполне компенсируют риск, связанный с банками. Без этого обстоятельства банковским билетам, выпускаемым золотых дел мастерами и частными банкирами, никогда не отдавалось бы предпочтение перед звонкой монетой, ибо все знали бы, что банк может прекратить выплаты и всякие золотых дел мастера ж банкиры тоже могут уклониться от своих обязанностей.
Что касается второго возражения, то оно равнозначно следующему утверждению: купец, имеющий довольно скромный фонд и не имеющий возможностей пустить в дело фонд более значительный, должен отказаться, если ему предложат беспроцентную ссуду на сумму, равную его фонду, то есть он должен отказаться от возросшего фонда, потому что иначе он может вообразить себя более богатым, чем является на самом деле, а если его возросший фонд вдруг начнет уменьшаться, то у него возьмут назад одолженную сумму032.
Если предположить, что банк хранит у себя металлических денег на 15 тысяч фунтов и выпустил билетов на 75 тысяч, то это беспроцентно добавит 60 тысяч фунтов к деньгам, обращающимся в страну – беспроцентно потому, что то, что платят заемщики, это же самое выигрывают собственники (земельные и другие)033. По мере того как наличных денег в стране становится больше, банковский кредит расширяется, и масса денег опять-таки возрастает. Отдельные люди могут не сразу заметить перемену положения, но банковские книги вполне позволяют судить о состоянии торговли и денежного обращения.
Если можно поддержать торговлю с помощью 100 тысяч фунтов и обеспечить активный торговый баланс с заграницей, то такие же самые меры вместе с увеличенных количеством наличных денег еще более укрепят этот баланс. И не надо полагать, будто дополнительная наличность, предоставляемая банком, обернется чистой потерей, если какая-то задолженность вызовет рост количества звонкой монеты. Когда наличных денег оказывается в изобилии, кредит может упасть, притом от какой-нибудь случайности, но он не замедлит подняться вновь и может упасть бесповоротно лишь при острой нехватке денег в обращении. Подобный кредит способен поддержать торговлю в случаях, когда, без него, уровень торговли сильно снизился бы, но он никогда не может нанести вред торговле.
Против банков высказывается и другое возражение, что банки поощряют вывоз звонкой монеты, предоставляя суммы в таких монетах, которые имеют более значительную ценность за границей.
Чтобы ответить на такое возражение, я предложил бы следующий пример: допустим, купец А нуждается в тысяче фунтов в Голландии и хочет, чтобы банкир Б дал ему ссуду на эту сумму. Денежной задолженности голландцев шотландским купцам нет, и поэтому Б должен отправить звонкую монету за границу, чтобы оплатить полученный вексель. Но поскольку там, куда купец просит прислать деньги, нет ни банка, ни других возможностей получить тысячу фунтов в монетах по 40 денье, банкир посылает деньги в разных монетах. Это не мешает вывозу наличных денег, но удорожает обменный курс на 2 или 3 процента, чего не было бы, если бы нашлись монеты по 40 денье. Были только старые марки034, и при пассивном балансе они, при вывозе, стоили бы, каждая, только 10 денье. Однако, независимо от курса, прибыль от вывоза денег не меняется. Банк, совершенно не нанося ущерба стране и предоставляя такие деньги, которые могут быть вывезены с наименьшими потерями, умеет удерживать курс денежного обмена на 2 или 3 процента ниже и тем самым сберегает ежегодно значительные сумму при вывозе денег, нужного для укрепления торгового баланса, если последний ослабляется повышением курса денежного обмена035.
Глава четвертая
Рассмотрение различных способов, предлагаемых сегодня, таких как повышение ценности монет или изготовление их из сплавов. О превращении в монету столового серебра. О регулировании торгового баланса и восстановлении банка.
Когда я говорю о повышении ценности монет, то сразу уточню, что я имею в виду повышение их номинала, а вовсе не абсолютной ценности036.
Не существует никакого способа повысить цену серебра, кроме как уменьшить его количество или увеличить спрос на него. Если вывоз и потребление серебра превышают его ввоз или если растет спрос на него, то оно увеличит свою ценность. Если же ввозимое его количество превосходит вывозимое или потребляемое или спрос на него падает, то и ценность серебра снижается.
Если повышение номинала монеты или изготовление ее из сплава добавляли бы что-то к ее ценности и благотворно сказывались на внутренней или иностранной торговле, то ни одна страна не упустила бы такой возможности увеличить свою наличность; таким повышением или сплавом 100 фунтов могли бы поднять свой номинал в 2, в 10, в 100 раз – в зависимости от потребностей. Но так как несправедливо именно так повышать или сплавлять монеты, потому что тогда обязательства оплачиваются меньшей суммой, чем та, о которой договаривались; а поскольку это плохо влияет как на внутреннюю, так и на иностранную торговлю, такой способ не примет ни одна страна, сколько-нибудь уважающая справедливость или понимающая природу и характер торговли и денег. Если А продает 12 челдеров037 зерна, подлежащих оплате через полгода и он должен получить именно деньги указанной ценности, чтобы, скажем, купить вино во Франции, но за это время, в результате повешения номинала или сплава, монета удвоилась, тогда 100 фунтами, полученными А, можно будет оплатить лишь половину того, что он хотел купить, потому что обговоренная сумма будет теперь фактически равна 50 фунтам, так что за новые 100 фунтов нельзя будут купить то, что можно было купить за старые 100 фунтов. Этой измененной монетой будут отдавать долги и выполнять старые обязательства, и все это потому, что государю было угодно заявить, что теперь каждый должен считать оплатой сполна лишь половину причитающегося. Однако во всех последующих сделках люди уже будут учитывать действительную ценность монеты; цены на товары вырастут, причем, быть может, вовсе не в точной пропорции повышению номинала, А те, кто не повысит цен на свои товары, хотя бы в точном соответствии с номиналом, окажутся просто обманутыми.
Когда 6 денье превращают в 12 денье, то 6 денье стоят 12 денье, но ценность одного су сводится к половине одного су.
Чтобы лучше разъяснить этот предмет, я рассмотрю два случая при повышении номинала монет: товары тоже повышаются в цене или же не повышаются.
Если цены на товары растут, тогда повышение монеты не дает ожидаемого результата. Если одна штука саржи стоит 40 шиллингов, а шиллинг поднялся до 18 денье, то штука саржи будет продаваться за 3 фунта038; это повысит номинал монеты, и должники будут отдавать лишь две трети того, что должны, но это ничего не добавляет к обращающимся наличным деньгам. Таково естественное следствие повышения номинала монеты, так как люди принимают в расчет не другое наименование монеты, а ценность содержащегося в ней серебра.
Если же после поднятия номинала товары сохраняют прежние цены, то все вывозимые товары продаются за границу за меньшую ценность, а все ввозимые – за большую. Пример: одна полукрона доведена до 40 денье, и за нее покупается столько же товаров, сколько покупалось за 40 денье раньше. В таком случае купец, отправляющий товары в Голландию на 300 фунтов, продает их там за 390 фунтов, но зарабатывает лишь 220 фунтов за вывезенное на 300 фунтов, потому что 390 фунтов в Голландии равны 520 фунтам в Шотландии; это равенство будет именно таково и при паритетном курсе денежного обмена, и при отсылке домой слитков металла. Такая торговля могла бы давать прибыль стране, только если бы в нее возвращались товары на сумму в эти самые 390 фунтов, ибо 390 фунтов до их повышения содержали то же самое количество серебра, что и 520 фунтов повышенной монеты, и на них можно было купить столь же большое количество иностранных товаров. По тогда торговля была бы настолько прибыльна кущам, что множеству таких купцов не хватило бы товаров для закупок. Но поскольку число покупателей превысило бы число продавцов, это подняло бы цены в Шотландии, и купцы, соперничая друг с другом, стали бы продавать дешевле за границей, и это снизило бы цены в Голландии. Однако в общем цены у нас оставались бы низкими, а наши товары поддерживали бы высокие цены за границей, и голландцы, зная, что у нас товары дешевле, не стали бы покупать у наших купцов у себя, а приобретали бы наши товары в обмен на те, которые сами посылают нам.
Допустим, что ежегодно вывозимые товары на сумму в 300 тысяч фунтов, включая начальную стоимость, продаются за границей за 390 тысяч фунтов; что ввоз и расходы за рубежом составляют 410 тысяч фунтов и что 20 тысяч фунтов высылаются звонкой монетой, чтобы восстановить торговый баланс. Тогда, поскольку монета повысилась на одну треть, а товары сохранили прежнюю цену, то за 225 тысяч фунтов, посланных в Шотландию в виде иностранной монеты или иностранных товаров, или же посредством денежного обмена по существующему курсу, можно будет купить то, что продавалось раньше за 390 тысяч фунтов. Вывоз, ввоз и зарубежные расходы остаются прежними, но у Шотландии образуется пассивный баланс в 185 тысяч фунтов, потому что, хотя шотландские товары продаются по заниженным ценам, другие страны не будут продавать свои товары дешевле, чем продавали раньше, да и вообще могут продавать их совсем другим странам.
Быть может, на это возразят, что у нас больше естественных продуктов и мануфактурных изделий, чем нужно для потребления и вывоза, и поэтому продажа их по более низким ценам вызовет рост спроса на них со стороны иностранцев.
Да, количество продуктов и изделий могло бы вырасти сильно, если бы у нас было достаточно наличных денег, чтобы занять людей работой. Но я уверен, что у нас нет слишком большого количества товаров сверх потребляемых и вывозимых. Согласимся, что, продавая дешевле, увеличивают спрос и что излишек спроса добавит, от продажи продуктов и изделий, скажем, 100 тысяч фунтов. Признаем также, что чрезвычайно низкие цены на товары не вызовут особого повышения их потребления в стране. Тем не менее мы окажемся в том же самом положении, что и раньше, и по-прежнему у нас будет оставаться пассивный баланс в 20 тысяч фунтов, а иностранцы прямо-таки даром воспользуются изменением обстановки. Но такое изменение – лишь воображаемая штука, потому что тщетно ждать чего-нибудь от роста спроса, так как без увеличения количества обращающихся денег нельзя будет занять работой большее число людей, так что ничего нового тут не произойдет. Мы будем вынуждены сократить примерно наполовину наше обычное потребление иностранных товаров и наши расходы за рубежом, потому что у нас будет недостаточно денег, чтобы оплачивать значительный торговый баланс, который будет для нас пассивным.
Иные думают, что способом привлечение денег в Шотландию было поднятие курса иностранной монеты.
Когда английская крона поднимется до 10 шиллингов, а торговый баланс будет для Шотландии пассивным, то обменный курс денег будет выше паритета, и в таком случае не приходится предполагать, что английский купец повезет свои кроны в Шотландию, потому что, купив товары в Лондоне за 100 крон, он продаст их в Шотландии за 105 или 106 тех же самых крон.
Если, при уравновешенном торговом балансе, поднимут иностранную монету, но не поднимут соответственно монету шотландскую, то иностранная монета будет поступать в страну, а из страны будут вывозить шотландскую монету на более значительную стоимость. Всякая страна несет одинаковую потерю, когда монета повышается, а цена на товары не повышается в строгой пропорции к повышению монеты. Пример: если иностранцы: посылают нам деньги, чтобы закупить товары, а наши вывозимые деньги имеют такую же ценность только у нас дома, то возврат их в виде товаров будет соответственно иметь меньшую ценность, и все это независимо от потери прибыли, которую мы могли бы получать, вывозя наш товары.
Если бы Шотландия не ввозила никаких товаров и не несла бы никаких расходов за границей, она была бы богаче в той степени, в какой ей доставляли бы монеты или слитки. Но, при допущении подобной меры защиты, Шотландия тоже была бы богаче, удерживая свою монету в ее нынешней ценности, потому что тогда в страну ввозилось бы больше монет для закупки прежнего количества товаров.
Если бы можно было предположить, что мы вообще ничем не торгуем с другими странами, тогда можно было бы вовсю делать сплавы и поднимать 100 фунтов чуть ли не до бесконечности, и можно было бы оперировать с этой суммой, во внутренней торговле как с миллионом. Но тогда, если вдруг в Шотландии появится хотя бы один иностранец, он сможет купить большой кусок нашей земли или огромное количество товаров, потратив на это весьма скромную сумму, а наш богатый человек покажется ему бедняком.
Монета есть мера, посредством которой оцениваются все товары, и если товары не повышаются в цене пропорционально повышению номинала монеты, то они обесцениваются. Если ежегодно ценность продуктов и мануфактурных изделий в Шотландии составляет 2 миллиона фунтов стерлингов, что равно 40 миллионам монет по двадцать денье, и если действительных денег в обращении имеется 100 тысяч фунтов, то, повысив монету на 20 процентов, можно превратить их в 120 тысяч фунтов. Теперь предположите, что товары поднялись в цене только на 10 процентов. В таком случае 120 тысяч фунтов будут равны в Шотландии 110 тысячам фунтов в монете до ее повышения. Таким способом получится добавка в 20 тысяч при разного рода расчетах и в 10 тысяч фунтов к ценности шотландских или иностранных монет при сопоставлении с ценой на товары в Шотландии. Но поскольку мера, оценивающая товары, поднялась на 20 процентов просто номинально, в товары поднялись в цене лишь на 10 процентов, то Шотландия теряет, в ценностном отношении, 4 миллиона, то есть одну десятую своей прежней ценности, и всякое частное лицо, продающее свою землю, получит на десятую долю меньше деньгами или любыми иностранными товарами, чего не было бы, если бы земля была продана до повышения монеты.
Часто в пример приводят Францию и Голландию как страны, практиковавшие ж практикующие повышение номинала монет и изготовление монет из сплавов. Вo Франции номинал завышен больше, чем в любой другой стране, но это не метает вывозу французских денег. Когда луидор стоил 12 турских ливров, торговый баланс был отрицательным для Франции, а курс денежного обмена был на 10 процентов выше паритета. Тогда платили 110 12-ливровых луидоров за 100 луидоров того же самого веса и чистоты металла, находившихся в Амстердаме; и так как они там оценивались в 9 гильдеров (деньги банка), то люди выигрывали 10 процентов, вывозя французские деньги. Когда же луидор был доведен до 14 ливров, это не сделало торговый баланс более благоприятным для Франции. Денежный курс оставался на прежнем уровне, и все так же отдавали 100 луидоров, пусть и 14-ливровых, по амстердамскому векселю на те же 100 луидоров, да и выигрыш от вывоза монет не изменился. Правда, денежный курс снизился, но это произошло потому, что степень пассивности торгового баланса Франции несколько снизилась, и именно это обстоятельство снизило курс вне всякой зависимости от того, повышался или не повышался номинал монет. Однако повышение номинала монеты так и не приводит к активному торговому балансу Франции, пассивность которого постоянно сохраняется, потому что Французские товары, не повышаясь в цене в прямом соответствии с повышением номинала денег, продаются дешевле, а иностранные товары продаются дороже; это увеличивает невыгодность баланса, увеличивает и вывоз звонкой монеты, лишает работы соответствующее число людей, которые могли бы жить на эти деньги, снижает естественное и мануфактурное производство, снижает ежегодную ценность в стране и, наконец, вообще снижает численность ее населения. Некоторые думают, что голландцы сами чеканят луидоры и отправляют их во Францию, где они стоят 14 ливров, а в Англию переправляют гинеи, после того как там урезали стоимость английских монет и гинея стала стоить 30 шиллингов. Такое представление о вещах ошибочно. Шея определенное мнение о денежных курсах, я всегда знал, что луидор в Амстердаме, будь он старым или новым, содержит, при обмене, больше ценности, чем новый луидор в Париже, а когда урезают английскую монету, то, опять-таки при обмене, Гвинея в Голландии стоит больше, чем Гвинея в Англии. А те, кто ничего не понимает в денежных курсах, могут, конечно, покупать гинеи или луидоры и переправлять их в Англию или во Францию, но они выигрывали бы больше, переправляя ценные бумаги. Тогда получалась бы прибыль от вывоза гиней и луидоров из Англии и Франции в Голландию. Некоторое время назад за фунт стерлингов давали 8 гильдеров или меньше, а обменный курс между Амстердамом и Парижем всегда был – во всяком случае в последние В или 10 лет – существенно выше паритета в пользу Голландии. Я сам наблюдал, как фунт стерлингов, равный 7 гильдерам 13 стиверам, и французский экю, равный трем ливрам, покупались в Голландки за 37 ливров, а в Лондоне за 39 денье с половиной.
Поднять номинал монеты во Франции – это значит заставить население платить новый налог, который, как воображают, должен меньше чувствоваться, чем налоги в любой другой форме. Когда король поднимает луидор с 12 до 14 ливров, то в виде монеты получают луидор, стоящий 13 ливров, а платят стоящий 14 ливров. Королю, таким образом, достается один ливр за каждый луидор, и такой налог составляет общую сумму в 20 или 25 миллионов ливров в зависимости от того, сколько звонкой монеты имеет хождение в стране. Но такая мера ровным счетом ничего не добавляет к наличным деньгам, то есть к монетам в обращений, зато создает липшее препятствие, затрудняющее обращение. Дело в том, что часть денег откладывается про запас, чтобы вывезти их при случае в Голландию, откуда везут обратно билеты на сумму ливров, равную такому же количеству новых луи, какое было вывезено в старых луи, и получается от 8 до 10 процентов излишка, поскольку обменный курс сложился в пользу Голландии. Другие, не желая рисковать, вывозя звонкую монету, и хранят ее, пока новые деньги не обесценятся еще больше, и тогда они как бы заберут себе обратно одну тринадцатую долю, получаемую королем, если отнесут свои монеты на монетный двор для переплавки. Груз этого налога ложится прежде всего на самый бедный класс жителей страны.
Распространено мнение, будто голландские монеты имеют хождение по половинной, или чуть больше, ценности. Однако внимательное рассмотрение действительного положения доказывает обратное. Банк, совершающий большинство платежей, получает и выдает банковские деньги, а они дороже английских банковских денег. Серебряная монета, именуемая дикатоном, стоит 3 гильдера, и другие банковские деньги тоже имеют соответственный курс. Меня уверяют, что находящиеся в обращении монеты в общее содержат или почти содержат должное количество серебра за исключением некоторых, в которых количество серебра сильно занижено. Что ж, такое происходит непредумышленно, просто очень многие города получили право чеканить монету, и дело тотчас поправляется, когда нечто подобное замечают: такого рода монеты снижаются по ценности до 5 стиверов с половиной.
Некоторые предлагали повысить номинал, с тем чтобы способствовать увеличению обращения небольшого количества денег, которые у нас остаются, и побудить людей пускать в ход прибереженные деньги.
Да, можно получить неплохой результат, как и побочные и тоже неплохие следствия, если повышать монету постепенно и в срок от трех до четырех месяцев, ибо, как. я уже говорил ранее, есть основания думать, что если снизить шотландскую монету до уровня английской, то обменный курс обернется в нашу пользу, лишь бы вывоз, ввоз и расходы за рубежом оставались такими же, как сегодня.
Можно услышать и другое рассуждение в пользу повышения монеты, а именно; не надо вывозить некоторые товары, не дающие достаточной прибыли. Пример: если саржа, стоящая в Шотландии 100 фунтов стерлингов, стоит в Голландии всего лишь 120 фунтов, купец не будет ее вывозить ради прибыли в 20 процентов. А вот если повысить саму монету на 20 процентов, а цены на товары как бы сохранить на прежнем уровне, то то же самое количество денег, которым оплачивалась ценность в 100 фунтов, будет теперь достаточным для оплаты ценности в 120 фунтов; эти товары будут стоить в Голландии уже 144 фунта, и их вывоз будет поощряться увеличением прибыли, что и бнло бн результатом повышения номинала монеты.
Но ведь это то же самое, что сказать, будто купец, имеющий 100 разных видов товаров, за 90 видов которых ему предлагают 30 процентов прибыли, а за остальные не больше 20 процентов, должен увеличить на четверть то мерило, которым он отмеряет свои товары, и продавать все 100 видов по одинаковой цене – по той, по какой он продавал их раньше, А поскольку он понесет тогда существенные потери, то это будет означать к потерю для страны, которая повысила номинал своей монеты.
На таких же основаниях правомерно утверждать, что Шотландия много потеряла бы, если бы решительно все эти товары вывозились беспошлинно. Некоторые товары должны быть освобождены от пошлин, но некоторые не должны; все зависит от их ценности за границей.
Подлинный и надежный способ поощрять вывоз товаров, не дающих достаточной прибыли, это премия. Пример: если саржа, вывозимая в Голландию, дает лишь 20 процентов прибыли, то премия в 10 процентов вполне поощрит ее вывоз039. Премия купцу не есть потеря для страны040, и то, что выигрывается при производстве и вывозе товаров, то же самое выигрывается и страной.
Пока что премии остаются лучшим из известных способов помогать и способствовать торговле, и не так уж трудно доказать, что 10 или 15 тысяч фунтов стерлингов, потраченных на это дело, дадут при вывозе товаров приращение ценности на 100 тысяч фунтов и что, следовательно, ни малейшая часть из этих 10 или 15 тысяч Фунтов не будет потеряна для страны, ибо если шотландским купцам А и Б выдают премию, то это то же самое, как если бы им никакой премии не давали041. Когда премии выплачиваются из фондов государственного управления, то звонков монеты здесь используется совсем немного, потому что просто несколько урезываются доходы государя» А вот государство, имеющее национальный фонд для поощрения торговли, может обеспечить ей большое расширение и развитие и продажу товаров по более низким ценам, чем это могут позволить себе другие страны, не принимающие названных мною выше мер. При этом надо, конечно, исходить из того, что в стране находится в обращении достаточное количество наличных денег, чтобы в достаточной степени занять работой ее население.
Превращать в монету столовое серебро – это значит терять изделие, то есть примерно одну шестую ценности, и увеличивать лишь незначительно количество монет. Во времена реставрации, возвращения старой династии, столового серебра было очень мало, а потом спрос на него вырос. Его можно было производить ежегодно общим весом в 60 стоунов042, из которых, однако, значительная часть была переплавлена или вывезена, а то, что оставалось, не представляло собой большой ценности. А ввезенное столовое серебро принадлежит небольшому числу богатых и знатных людей, которые скорее вывезли бы его, чем отдали на переплавку, потому что так они меньше теряют в цене, потому что в Лондоне изделия из серебра продаются дороже, чем можно получить за их переплавку в Шотландии.
Если собираются делать монеты из столового серебра и давать его собственникам соответствующую прибыль, то, как я полагаю, новые монеты, полученные от такой переплавки, поднимутся по номиналу вдвое: 5 шиллингов, в которых серебро стоило б шиллингов, когда оно было столовым, превратятся после переплавки в 10 шиллингов. Но даже при таком предположении столовое серебро вовсе не будут отдавать охотно, потому что, продав его в Англии и взяв его ценность в виде ценных бумаг, люди получат 11–12 шиллингов, потому что сейчас денежный курс выше паритета, а сверх того можно выиграть и за саму работу, вложенную в изготовление серебряных изделий, что может составить еще 6 денье за унцию.
Если уж необходимо превращать посуду в монету, то надо разрешить вывоз такого столового серебра, который может быть продан за границей по цене, превышающей просто цену веса, и ввозить обратно полученную ценность в виде монет или слитков.
Другие предлагают выровнять торговый баланс, ограничив потребление иностранных товаров и расходы за рубежом, то есть в Англии. Таким способом баланс окажется в нашу пользу, и мы сможет обогащаться, живя за счет нашей же собственной ежегодной стоимости, а расходуя сверх того, мы будем беднеть.
Подобное урегулирование сопряжено с трудностями. 1) Запретить ввоз полностью или в значительной его части – это означает сильно уменьшить доходы короны, и Его Величество может не разрешить подобную меру, если, конечно, не получит взамен соответствующего эквивалента. 2) Такое урегулирование не будет строго исполняться на практике, и часть того, что ввозилось обычно, будет ввозиться тайно. 3) Поскольку резиденция наших государей находится в Англии, мы вынуждены держать там же наших государственных министров; а поскольку должностные места распределяет государь и Лондон в гораздо большей степени, чем Эдинбург, является городом развлечений и прочего в этом роде, наша знать всегда будет стремиться отправиться в Лондон ради всякого рода дел, делишек и удовольствий.
Но предположим, что король санкционировал это урегулирование независимо от того, получит ли он или не постучит какой-нибудь эквивалент, и что урегулирование выполняется настолько неукоснительно, что абсолютно ничего не ввозится в нарушение его. Допустим также, что можно сберечь 20 тысяч фунтов стерлингов на расходах в Англии, так что ввоз и расходы за рубежом окажутся меньше на 60 тысяч фунтов, чем в предыдущий год. Тогда, однако, останутся, как я считаю, другие трудности, которые помешают нормальному урегулированию.
1. Предположим, что наш пассивный торговый баланс за истекший год составляет 20 тысяч фунтов и что ввоз и заграничные расходы снизились на 60 тысяч фунтов. Те, кто предлагает вышеназванное урегулирование, наверное думают, что у нас получится активный баланс в 40 тысяч фунтов. Но поскольку банк может выдать нам билетов на 60 тысяч фунтов сверх и помимо звонкой монеты, хранящейся в банке и поскольку мы предположили, что вывоз за предыдущий год вырос на 20 тысяч фунтов, отсюда следует, что так как металлических денег уменьшилось на 80 тыс. фунтов, то вывоз последующего года будет на столько же меньше, потому что нехватка денег лишит работы часть людей, которые до этого были заняты трудом. Так что, несмотря на. урегулирование, наш торговый баланс станет еще пассивнее, чем годом раньше.
2. 40 000 тысяч фунтов стерлингов, то есть начальная стоимость ввезенных товаров, и 20 тысяч фунтов расходов за рубежом уменьшают потребление собственных товаров страны. Вывоз всегда более значителен, чем меньше такое потребление. Однако означенное урегулирование увеличит потребление собственных товаров страны, а значит, уменьшит их вывоз.
3. Разные купцы могут вывозить разные товары, довольствуясь не очень высокой прибылью, но все-таки такой, чтобы они могли также и ввезти определенное количество товаров. А между тем ввоз снизится, что повлечет за собой и снижение вывоза.
4. Если Шотландия запретит ввоз иностранных товаров или обложит их очень высокими пошлинами, то другие страны тоже могут запретить ввоз к себе шотландских товаров.
Если же предположит, что не возникнет никаких преград на пути к выравниванию торгового баланса и что мы будем пользоваться тем же способом, что и голландцы, мы, конечно, станем богаче. Однако богатства голландцем растут на базе и в пропорции к уже имеющемуся у них богатству, и лет через пятьдесят Шотландия будет, по сравнению с Голландией, такой же бедной, как и сегодня.
Представим себе такую картину: две страны равны между собой по естественному производству, по населению и т.д. Одна страна имеет в обращении 100 тысяч фунтов и живет на ежегодный прирост ценности, притом таким образом, что ее активный торговый баланс составляет 20 тысяч фунтов в первый год, 25 тысяч во второй и с таким же приростом и далее. Другая страна имеет в обращении 20 миллионов, но потребляет больше, чем ежегодно прирастает ценность, и поэтому для выравнивания баланса она вывозит миллион в первый год, 1200 тысяч фунтов во второй и так далее. Скоро она станет бедной, а другая богатой. Но если страна, имеющая в обращении станет ограничивать свои потребности, приближая их, в пропорциональном отношении, к потреблению в другой стране, то она может быть либо богатой, либо бедной но сравнению с этой другой страной.
Памятуя о том, насколько скромна наша доля в общей массе денег, циркулирующих в Европе и насколько велико воздействие наличных денег на торговлю, мы должны признать, что нет иного способа улучшить наше положение, кроме как увеличить количество наших обращающихся денег. Да и вообще, если и можно что-то сделать без наличных денег, то оно все-таки лучше получится с их помощью.
Банк добавляет к наличности весьма немного, так как кредит есть дело добровольное и зависит от количества обращающихся в стране денег. И хотя банк, допустим, всегда и неукоснительно выполняет свои обязанности, он все-таки не может сохранять свой кредит слишком долго, потому что количество обращающихся денег в Шотландии недостаточно для того, чтобы оживить циркуляцию массы ценных бумаг, а это необходимо для расплаты банка по долгам и обеспечения процентной прибыли акционерам.
Уже кое-кто начинает думать, что акционеры банка собираются обратиться к парламенту, чтобы получить новые привилегии. По их намерения еще не известны публике, и поэтому я ограничусь общими соображениями, а именно: если им предоставят другие привилегии, то и сам банк станет другим; по меньшей мере, он будет построен на иных принципах. В любом случае все, решительно все и каждый, должны быть допущены к участию в его прибылях.
Когда создается тот или иной банк, то не всякий может принять равное участие в его деятельности; предпочтение отдается тем, от кого пришли первые поступления. Предположим, что при создании банка А и Б не участвуют в денежной подписке, потому что полагают, что это учреждение не принесет им достаточной выгода; а поскольку те, кто все-таки принял участие в подписке, могут поддерживать банк на условиях, содержащихся в соответствующем парламентском акте, никто не будет претендовать ни на какую особую долю участия в нем, если только, конечно, сами подписчики не согласятся продать эту долю. Но если банку дают новые привилегии, то А и Б, как и вообще любой человек в стране, могут потребовать открыть книги банка и быть допущенными к участию в нем. Все другие классы, или категории, людей, которые предлагают такие же гарантии и возможности, должны, вместе и наряду с этим, должны получить разрешение на создание своего банка с такими же привилегиями. В результате каждое графство Шотландии захочет иметь свой банк. И если дают новые привилегии первому, вышеупомянутому, банку, то отказывать в подобных же привилегиях другим банкам, которые могут и хотят давать такие же гарантии надежности, было бы несправедливостью, особенно когда страна нуждается в большем количестве обращающихся наличных денег, чего не может обеспечить один только и все тот же первый банк.
Глава пятая
Недостаточность всех способов, предлагаемых для увеличения наличности и для обеспечения оплаты серебром. Металлические деньги теряют свою ценность. Земля имеет больше ценности. Серебро может потерять свою добавочную ценность, полученную от использования его как монеты.
Мощь и богатство страны складываются из ее многочисленного населения и обилия иностранных и отечественных товаров на складах. Такие вещи зависят от торговли, а торговля зависит от наличных денег в обращении043. Поэтому, чтобы быть могучими и богатыми в сравнении с другими странами, нам надо иметь соответствующее количество обращающихся денег, ибо без них даже самые совершенные законы не приведут к росту занятости населения, совершенствованию производства, расширению мануфактур и торговли. Предлагавшиеся ранее и предлагаемые сегодня способы, направленные на сохранение ж увеличение обращающейся наличности, наталкиваются на серьезные трудности, и хотя эти трудности в принципе можно преодолеть, но указанные способы не дают и не дадут результата, они не могут снабдить страну достаточным количеством звонкой монеты, чтобы улучшить положение в стране и расширить ее торговлю соответственно успехам промышленности и торговли в других странах.
Кредит, который должен оплачиваться монетой, в общем не может быть выше определенного соотношения с наличными деньгами, и это правило должно строго соблюдаться044. А у нас количество наличности настолько скромно, что и кредит тоже оказывается тоже очень и очень незначительным.
Остается выяснить, можно ли превратить в монету некоторые предметы, изготовленные из серебра, и при этом ничего не потерять в надежности и удобстве.
В свете того, что было сказано мною в первой главе о природе и сути монеты ясно, что любой предмет, обладающий необходимыми качествами быть деньгами, может быть надежно и удобно превращен в деньги, сохраняя при этом свою ценность. И совсем не по капризу или фантазии деньгами сделали серебро, а потому, что оно очень хорошо подходит для этого045.
Теперь, однако, я попытаюсь доказать, что можно ввести в оборот совсем другие деньги, которые будут иметь все необходимые для этого качества, притом в большей степени, чем серебро, и будут обладать также и другими качествами, которых пет у серебра, так что применение их окажется более предпочтительным, хотя Шотландия и будет по-прежнему производить серебро. Я докажу, что посредством этих новых денег жители будут заняты трудом, земля будет хорошо обрабатываться, мануфактуры будут поощряться, внутренняя и внешняя торговля будет поддерживаться, а богатство и могущество страны будет покоиться на прочных основах.
Льщу себя надеждой, что предлагаемое мною будет сочтено осуществимым и надежным, выгодным для Шотландии в целом и для каждого шотландца в особенности.
Но так как я собираюсь доказать, что предлагаемой много более пригодно служить деньгами, чем серебро, то прежде чем перейти к разговору об этом по существуя покажу некоторые из отрицательных сторон превращения серебра в монету; я продемонстрирую, что такую функцию серебро выполняло и выполняет плохо.
Монета, или деньги, есть мера, по которой оценивают товары, она есть ценность, в соответствии с которой одни товары обмениваются на другие и заключаются сделки, подлежащие оплате046.
Монета не есть залог, как утверждают некоторые; она есть ценность, которую либо сразу оплачивают, либо обязываются оплатить; считается, что получивший деньги-монеты может, когда ему понадобится, купить на них равные по ценности товары -либо также, какие он продал сам, либо другие. При этом наиболее надежной монетой – либо при ее получении, либо при сделке, либо, наконец, при оценке товаров – считается та, которая подвержена наименьшим вариациям.
Так вот, серебро, превращенное в монеты, имеет менее надежную ценность, чем другие товары, и, следовательно, оно менее пригодно служить в качестве монеты047.
Возможность, властью магистрата, менять номинал монеты и чистоту металла в ней лишает серебро главного качества, позволяющего ему быть монетой048.
В стране, где часто меняют номинал и чистоту монеты, получается меньше надежности при заключении сделок и контрактов и, значит, меньше стимулов для обмена товарами, чем во времена, когда товарами обменивались напрямую, без посредничества денег. Пример: кому-нибудь дают взаймы или обещают дать 100 унций серебра; заемщик дает обязательство с указанием количества фунтов, которые он вернет через год; а за это время экю, стоившее 3 ливра (фунта), стало стоить 6 ливров, так что 50 унций оказывается достаточным, чтобы вернуть 100 одолженных или обговоренных.
Но даже если магистрат никогда не будет менять номинал или чистоту монеты, ее ценность все равно будет менее надежной, чем ценность других товаров.
Ценность товаров одного и того же рода или одинакового качества варьируется в зависимости от их количества или спроса на них. В том и другом случае говорят, что товары стали дороже или дешевле, потому что ценность их увеличилась или уменьшилась, или же они стали равны большему или меньшему количеству других товаров или денег.
Серебро в слитках или монетах изменяет свою ценность, ко гда происходят изменения в его количестве или спросе на него. В обоих случаях говорят, что подорожали или подешевели товары, но на деле подорожало или подешевело серебро, как таковое или в монете, потому что оно приобрело большую или меньшую ценность и стало равным большему или меньшему количеству товаров.
Портящиеся товары, такие как зерно и т.п., увеличиваются или уменьшаются в количестве в зависимости от того, растет или падает спрос на них, а ценность их остается примерно той же самой, что и раньше.
Товары более долговечные, такие как строительные материалы и т.п., растут количественно сверх спроса и потому утрачивают часть ценности.
Количество серебра или серебряных денег значительно возрастает, когда в Европу ввозится больше серебра, чем потребляется или вывозится из Европы. Спрос на него тогда тоже растет, но непропорционально количеству, так как: I) теперь на то же количество серебра или монет из него нельзя купить столько же товаров, как раньше; 2) использование денег будет стоить 10 процентов, тогда как сегодня оно обходится в 6, а в Голландии в 3 или 4 процента.
Поскольку унция серебра стоит 5 шиллингов 2 пенса, а крона 60 пенсов, то, если только государь не ухудшит металл, мало кто заметит перемену в ценности серебра или серебряной монеты. Однако, если в какой-нибудь год болл049 ячменя продается за 2 кроны, а в следующий год за 3, то эта разница проистекает из перемены количества или спроса на золото и серебро. Разумеется, такие вариации вызывают изменение цен те только на ячмень но и вообще на все товары.
Если человек, продавший в предыдущем году сотню баранов за 100 крон, захочет выкупить обратно такое же число баранов в следующем году, то хотя число бананов и спрос на них остались теми же, но если количество серебра возросло, а спрос на него возрос не в той же пропорции, сотня баранов будет равноценна большей сумме серебра, чем год назад. Таким образом, серебро подешевеет. А если количество серебра и спрос на него не меняется, но количество баранов уменьшится или спрос на. них возрастет, то ценность сотни баранов будет равна большему количеству серебра, то есть бараны станут дороже.
Итак, даже когда государь никогда не меняет ценности монеты, она все равно подвержена колебаниям ввиду перемен либо в количестве денег, либо в спросе на них. Так что тот, кто получает деньги, вдвойне неуверен, будет ли достаточно денег, полученных сразу или обещанных, для того чтобы он купил, когда ему это понадобится, те же самые товары, которые он ранее продал, или какие-нибудь другие товары, притом на ту же самую стоимость, что и ранее. Он может проиграть из-за вдруг возникшей разницы в ценности монеты или в ценности товаров, которые он захочет купить.
И такая неуверенность существует всегда, даже когда в отношении качества монеты и товаров никакой неуверенности нет.
Если хорошо налажено дело с хранением товаров на складах, то можно в значительной степени избежать потерь, вызываемых переменами в цене товаров из-за перемен в их количестве или спросе на них. Однако все равно не удастся избежать перемен в цене товаров, если эти перемены вызвали изменением количества денег или спроса на них, и так будет до тех пор, пока серебро будет служить в качестве денег050.
Сравнительная ценность товаров, земель и металлических денег две сотни лет назад показывает, что деньги сегодня сильно потеряли свою прежнюю ценность.
Согласно актам совета Эдинбурга, в 1495 году зерно продавалось, в шотландской монете, за 6 шиллингов 8 пенсов за один болл.
В 1520 году было отдано распоряжение тавернам продавать бордосское вино и французские белке вина по 6 шотландских су за полштофа (половина литра), а эль (малой плотности) по 20 шотландских су за галлон.
В 1526 году городские мельницы сдавались в аренду за 400 шотландских мерков, а сегодня они производят муки на 13 тысяч.
Мелкие таможенные сборы в Лейте, пригороде Эдинбурга, отдавались в те времена на откуп за 115 мерков.
В 1532 году цена бочки барды (солодовой гущи), содержавшая девять фирлотов, была установлена в 32 шотландских шиллинга.
В 1551 году было отдано распоряжение продавать баранину лучшего качества по 12 су, похуже по 10, еще похуже по 8 су.
В 1553 году было приказано, чтобы девять фирлотов барды продавались, в целях благотворительности, за 26 шотландских шиллингов и чтобы хлеб за 4 су, или деревенский хлеб, весил сорок унций, а городской хлеб – тридцать шесть унций.
В 1555 году булочникам было предписано отдавать за каждый болл зерна 140 хлебов весом по шестнадцать унций каждый.
Актом пятого парламента королевы Марии051 было приказано, чтобы вина, привозимые в восточные и северные порты не продавались дороже чем 20 шотландских фунтов за бочку бордосского вина и 16 фунтов за бочку ларошельского вина: первое из этих вин продавалось потом по 10 пенсов за полгатова, а второе по 8 пенсов. А в западные порты, куда также ввозилось вино, его разрешалось продавать лишь по 16 шотландских фунтов за бочку бордосского вина, а ларошельского по 12-13 фунтов. Первое стоило 8 пенсов за полуштоф, второе 6 пенсов.
Выходит так, что стоившее 5 фунтов две сотни лет назад, сегодня стоит больше 100 фунтов. И однако не имели ни больше изобилия, ни меньше ценности, чем сейчас. Совсем напротив, уместно предположить, что, поскольку предметом вышеназванных актов было регулирование цен на товары, последних было, соотносительно со спросом, меньше, чем теперь, и, следовательно, они имели больше ценности. Однако, так как монета росла в количестве больше, чем спрос на нее, да к тому же государи постоянно ухудшали ее качество, потому-то она и изменила свою ценность, и, повторяю, 100 фунтов сегодня едва ли стоят того, чего стоили 5 фунтов в те давние времена.
Можно подсчитать, насколько улучшилась обработка земель за эти двести лет, поскольку то, что стоит сегодня 2 болла в год, тогда стоило один болл, и это легко увидеть из старых сведений на этот счет.
Серебро приносило в те времена 10 процентов дохода; 384 акта сдавались в аренду из расчета арендной платы по одному боллу на акр; продукты питания стоили, в среднем, 8 шиллингов 4 пенса за телдер. Таким образом собственность на указанную цифру акров стоила 100 фунтов, ибо 100 фунтов давади 10 фунтов процентного дохода, а 384 акра давали лишь такое количество продуктов, которые продавались за 10 фунтов. Но поскльку земля (а она по многим соображениям более предпочтительна, чем серебро) оценивается сегодня цифрой, равной доходам за двадцать лет, хотя доход за серебряную монету составляет только 6 процентов, отсюда следует, что в те времена могли оцениваться в размере четырнадцати лет прибылей, что дает 140 фунтов.
Так как количество денег с тех пор возросло, причем в гораздо большей степени, чем возрос спрос на них, и так как деньги с неизменившимся количеством серебра сильно изменились по номиналу, то, следовательно, металлические деньги много потеряли в своей ценности, или, что то же самое, приходится давать больше денег за прежнее количество товаров, а стоимость земель исчисляется теперь большим числом лет получения прибылей.
Сегодня ценность такой же земли, когда акт ирентуется из расчета двух боллов в уплату ренты, при средней цене продуктов питания в 8 фунтов 6 су 6 денье за шелдер и при ставке на серебро в 6 процентов, исчисляется в 8 тысяч фунтов, исхода из прибылей за 20 лет. Если исходить из такого расчета, то получается, что серебро стоит лишь одну двадцатую часть товаров и 1/57 части земле по сравнению с тем, чего стоили товары и земля двести лет назад. Такая разница частично проистекает из прогресса в сельском хозяйстве и более высокого спроса на земле, площадь которых осталась неизменной; все это составляет значительную долю повышенной теперь стоимости. Остальная часть только что названной разницы возникает в связи с тем, что количество серебра возросло больше, чем возрос спрос на него, а это, разумеется, снижает его ценность, а заодно снижает уровень его использования и процентную ставку на него, да к тому же дело усугубляется переменами номинала монете.
В те времена в том же количестве пенсов было больше серебра, чем теперь, о чем можно судить по разным тогдашним парламентским актам.
В 1475 году восьмой парламент, при Якове III, распорядился, чтобы унция серебра стоила 12 шотландских шиллингов, и из одной унции чеканили 12 гроутов (четырехпенсовых монет).
3 ноября 1554 года актом совета Эдинбурга было решено, что унция серебра будет продаваться за 18 шиллингов 8 пенсов в шотландской монете; однако степень чистоты серебра не указывалась. Предположим, имело бы двойную или учетверенную ценность серебра по сравнению с сегодняшней. В таком случае ценность серебра снизилась бы лишь на одну десятую или одну пятую по отношению к ценам на товары и на одну двадцать восьмую или одну четырнадцатую по отношению к цене земель. Тем не менее было бы фактом, что на самом деле серебро утратило двадцатую часть своей ценности применительно к товарам и пятьдесят седьмую часть применительно к землям.
Во Франции (как и, думаю, в других католических странах) принято давать деньги взаймы под постоянный процент, который может выкупаться заемщиком и перевозиться куда-нибудь заимодавцем, но последний никогда не будет требовать обратно основной капитал.
Закон объявляет ростовщиком того заимодавца, который получает процент с отданного взаймы капитала, но может потребовать его возвращения; ведь продолжительность уплаты процентов охватывает очень много лет после того, как был произведен заем. Предположим, что то же самое происходило в Шотландии двести лет назад и что некто А, владея 768 акрами земли, сдаваемой в аренду из расчета одного болла с акра, получал ежегодную ренту в 20 фунтов стерлингов, что соответствовало 48 шелдерам из расчета 5 шотландских Фунтов за 12 шелдеров052. Тогда же Б, располагая 100 фунтами серебром, дал их взаймы А под 10 процентов, получая эти проценты сам, потом его сын и т.д., так. что его семья и потомки, казалось бы надежно обеспечены при условии, что 10 фунтов соответствуют 24 шелдерам продуктов питания. Но процент снизился до 6 из-за повышения номинала монеты, да и вообще ценность монет уменьшалась по мере увеличения их количества, так что 6 процентов, получаемых потомками Б за отданные им 100 фунтов, стоят уже меньше одного шелдера продуктов питания, а 384 акра, то есть половина земли А, стоившая два века назад лишь от 100 до 140 фунтов, сегодня стоит в пятьдесят семь раз больше, если исходить из того, что арендная плата удвоилась, а ценность земли равна двадцати годам дохода с нее.
Известно, что во Франции 200 лет назад один и тот же участок земли удваивал свою ценность каждые 30 лет. Так, земля, стоившая 100 ливров в 1500 году, стоила 20 ливров в 1530 году, 400 в 1560 году и так далее, и лишь 50 или 60 лет назад ее ценность стала, удерживаться примерно на одном и том же уровне.
В Англии за совершенно одинаковые товары платят в 20 раз больше, чем 200 лет назад. В этой стране думают, что повысились в цене товары; нет, они сохранили прежнюю ценность, а подешевело серебро.
Большинство товаров увеличились количественно, примерно пропорционально росту спроса на них, и сохраняют ту же самую или почти ту же самую ценность, что и два века тому назад. Земля стала дороже, поскольку культура ее обработки все время совершенствовалась и теперь она производит на более значительную стоимость, и спрос на землю растет, хотя площадь земель в общем не выросла. А вот серебро и металлические монеты много потеряли в своей ценности, потому что их количество выросло больше, чем вырос спрос на них.
Товары же и впредь будут поддерживаться, в количественном; отношении, на уровне спроса или очень близко к нему, ибо увеличение количества большинства товаров зависит именно от спроса. Пример: если количество овса превышает его потребление или возможности хранения, и излишек овса бесполезен; поэтому этого продукта становится меньше, а земля используется под что-нибудь другое. Если же будет испытываться нехватка овса, то есть вырастет спрос на него, а удовлетворить его будет трудно, то овес предыдущих урожаев отыщется в хранилищах, а если и этого будет мало, то увеличат площади под овес, так что нехватка не продолжится больше одного-двух лет.
А вот ценность земель будет постоянно расти, поскольку ее культивация и обработка будут всегда улучшаться, спрос на землю будет расти, но площадь земель будет оставаться прежней.
Ценность денег будет по-прежнему уменьшаться по мере увеличения их количества, если спрос на них не будет увеличиваться в той те пропорции, что весьма сомнительно, ибо увеличение их количества практически не зависит от спроса на них. Большинство людей не замечают, что деньги подешевели к ценность монеты снизилась, хотя это становится очевидным, если сравнить количество товаров, продававшихся за определенную весовую порцию серебра 200 лет назад, с количеством подобных же товаров, продающихся за столько же серебра сегодня. Если во Франции бочка вина равна по ценности двадцати боллам овса, тоже во Франции, то это количество овса ни когда не будет стоить ни больше, ни меньше при условии что качество и спрос ча оба продукта не меняются. Однако какая-нибудь непропорттионалъ-ная перемена в количестве, качестве или спросе создаст такое положение, при котором то же самое количество одного продукта будет приравниваться к большему количеству другого. Таким образом, если бочка вина во Франции стоит, внутри страны, 40 экю, то она всегда будет стоить именно столько, если только не произойдет непропорциональной перемены в количестве, качестве или спросе на вино или на серебро.
Количество серебра увеличилось быстрее и больше, чем вырос спрос на него, по простой причине; испанцы привезли в Европу столько серебра, сколько могут извлечь ого из всех своих рудников. Серебро всегда имеет какую-то ценность, хотя она и уменьшилась. И хотя испанское серебро не поступает в Англию, его ценность в Англии тем не менее снизится ровно настолько, насколько возрастет его количество в Европе.
Могут возразить, что сегодня спрос на серебро более значителен, чем его количество. Могу ответить, что несмотря на сегодняшнее превышение спроса над количеством, спрос вырос не в той же пропорции, в какой выросло количество. Двести лет на зад серебряная монета или просто серебро давали 10 процентов дохода, а сегодня они дают от 6 до 3 процентов. Если бы спрос увеличивался вровень с количеством, то серебро давало бы 10 процентов, и тогда ныне, как и раньше, неизменному количеству продуктов и товаров, которые сохраняли бы свою ценность тоже на неизменном уровне. На деле же если бы А, шлея тысячу фунтов, отдал бы их взаймы под 10 процентов, а потом взял бы под ипотечный залог землю, производящую 240 шелдеров продуктов ежегодно, как это практиковалось две сотни лет назад,, когда не было никакого закона, регулирующего процентную ставку, то он уже не смог бы, в свою очередь, занять денег на тех же условиях, на которых давал взаймы, потому что рост количества денег все время превышая рост спроса на них, да еще и номинал денег менялся, так что серебро подешевело, и ему дали бы денег на менее обременительных условиях для заимодавца. А вот если бы рост спроса на деньги шел вровень с ростом их количества и номинал монеты не поднимался бы, то сегодня процентная ставка оставалась бы прежней, и прежнего количества продуктов земли было бы достаточно для выплаты процентов, ибо при деньгах, сохраняющих свою ценность, 8 шиллингов 4 пенса соответствовали бы одному шелдеру продуктов, как это было когда-то.
Если бы две сотни лет назад для платежей использовали столовое серебро на 2 тысячи фунтов, то надо полагать, что потеря при такой операции выразилась бы лишь в малозначительном уменьшении процентной ставки. Однако если бы эти 2 тысячи фунтов были вложены в землю, то рента сегодня была бы гораздо выше ценности столового серебра.
Хотя и монета, и серебро как таковое снизили свою ценность, тем не менее как-то так получается, что серебро в монете или в каком-либо изделии ценится на половину или на две трети больше, чем оно имеет Фактическую ценность как металл независимо от того имеет ли оно хождение в качестве денег или нет.
Предположим, что в Шотландии серебро вдруг перестало использоваться как монета. Тогда количество его останется прежним, но спрос резко упадет, и это обстоятельство может снизить его ценность на две трети или больше, ибо, помимо снижения спроса вообще, его использование в качестве столового серебра и т.п. гораздо менее необходимо, нежели использование в качестве денег053.
Товары, представленные как ценность, должны, в случае их иного употребления, тлеть ценность, соответствующую этому новому употреблению. Серебро сначала обменивалось ввиду его полезности как металла, а когда оно стало служить деньгами, его ценность определяли как ценность товара. Потом серебро приобрело добавочную ценность; последняя добавилась именно по причине нового применения серебра, а значит и повышения спроса на него, но это обстоятельство прошло как-то незамеченным, потому что большее количество серебра снизило его ценность. Однако такое снижение не было столь значительным, какое могло бы быть, если бы серебро не использовалось в качестве монеты; ценность серебра не снизилась чрезвычайно сильно даже тогда, когда в Европу было ввезено такое же его количество, какое имелось в Европе до этого ввоза.
Трудно сказать, долго ли будет серебро сохранять свою добавочную ценность. Если, скажем, Англия, пустит в обращение какие-то новые деньги, то ценность серебра не снизится на, одну треть, потому что другие страны будут по-прежнему использовать его как монету. Однако спрос на него все-таки понизится, а кроме того будет продолжаться обычное снижение ценности серебра из-за ввоза его в Европу в больших количествах, так что снижение тут произойдет очень и очень значительное – быть может на 10 процентов. Если эти новые деньги, введенные в Англии не будут, количественно, превышать спроса на них, то они будут сохранять свою ценность и равенство – либо внутри страны, либо вне ее – тому количеству серебра, которое будет эквивалентно сумме, на которую будут выпущены новые деньги. В целом же, повторяю, серебро снизит свою ценность, и тут соединятся ординарное и неординарное снижения.
Если Англия переменит свои деньги, другие государства могут сделать то же самое. Если же, скажем, Голландия по-прежнему будет придерживаться серебряной монеты, можно предположить, что цена на этот металл тотчас упадет на 50 процентов ввиду уменьшения на него спроса как на монету и что 200 фунтов в Голландии будут стоить не более 50 фунтов в новых английских деньгах, причем независимо от того, прямо ли пересылаются деньги или посредством денежного обмена по соответствующему курсу. По мере того как все больше новых денег будет поступать в Европу, они тоже будут дешеветь ввиду увеличения их количества.
Наверное, возразят, что в Шотландии количество товаров соответствует спросу на них и теперь, и вот уже немало лет подряд; что деньги у нас редки, хотя спрос на них остался прежним или даже возрос. Так что если ценность товаров или денег станет выше или ниже ввиду их большего или меньшего количества по отношению к спросу, то все равно монетные деньги, ввиду их большой нехватки, должны иметь более значительную ценность и соответствовать большему количеству товаров; вместе с тем цены товаров изменились очень мало в сравнении с ценами, когда денег было больше.
На это можно ответить, что ценность товаров или денег в зависимости от вариаций их количества и спроса на них во всей Европе, а не в отдельной стране. В Шотландки товары имеют ту же или почти ту же цену, что и в Англии, и в обеих странах количество примерно соответствует спросу. А денег в Шотландии – это одна сороковая доля денег в Англии, если учитывать соотношение численности населения, земельных площадей и уровня производства, а если учитывать спрос, то эту пропорцию можно считать равной одной десятой.
Если бы Шотландия была неспособна вести какую-либо торговлю с другими странами, да еще если и просто учитывать нынешнее положение вещей в стране, то денег бы у нее оставайтесь столько, то она могла бы закупать товаров в Англии в десять или еще более раз больше, чем это делается ныне. Но поскольку Шотландия торгует еще и с другими странами, то денег ей будет не хватать еще больше, чем сегодня, или же наоборот, денег у нее окажется даже больше, чем в Англии. Будет ли в Шотландии лишь 10 тысяч фунтов или целый миллион, ценность товаров не изменится больше чем на 30 процентов по сравнению с ценами за рубежом, потому что и в условиях такой разницы можно будет и вывозить, и ввозить товары. Только строгие запреты могут увеличить эту разницу.
Автор книги “Слабая Британия” и другие, пишущие о торговле и деньгах, думают, что ценность товаров снижается в той или иной стране по мере того, как там становятся редкими деньги, и что если бы в Англии оставалось не более 500 фунтов, то все ренты в стране не могли бы быть больше этой сумму, и бык продавался бы за один су.
Такое мнение ошибочно, ибо этого быка можно переправить, скажем в Голландию, и цена на него будет примерно одинакова что в Англии, что в Голландии. Если допустить, что в Голландии и других странах деньги столь же редки, как и в Англии, то этот бык действительно может принести лишь один су; но ценность этого су будет равна ценности сегодняшних 5 фунтов стерлингов, потому что на него в Англии или еще где-нибудь можно будет купить столько же товаров, сколько покупают сегодня за 5 фунтов.
Такой же ответ можно дать и тем, кто думает, будто, увеличивая количество денег в той или иной стране, можно снизить их ценность до такой степени, что то же самое количество товаров будет стоить вдвое дороже, чем раньше.
Будем считать, что деньги и кредит в Англии составляют общую сумму в 15 миллионов, а то же самое в Шотландии соотносится с Англией как 1 к 10; тогда пусть Шотландия доведет количество денег у себя до полутора миллионов, пусть спрос на них в стране будет пропорционален спросу в Англии. Такое увеличение количества шотландских денег не снизит их ценности, какую они имеют сегодня в Англии. Товары будут продаваться в Шотландии так же, как они продаются в Англии. Быть может, шотландские продукты станут на 10–12 процентов дороже, чтобы выйти на один уровень с Англией, но все мануфактурные изделия, ввиду их большего количества, и все ввозимые товары будут дешевле. И поскольку будет легче брать деньги взаймы, купцы будут заключать более крупные сделки, а земельные собственники тоже окажутся в состоянии вести торговлю и будут ограничиваться более скромной прибылью при своих продажах. Цена земель не поднимется выше, чем в Англии, поскольку у покупателя земли будет выбор, и он найдет, где ее можно купить дешевле. Можно лишь предположить, что надежность хорошего земельного кадастра добавит к продажной цене земли цену, равную одному или двум годам получения прибыли с земли.
Если количество денег в каком-нибудь отдельном государстве превышает пропорцию, установившуюся в денежных отношениях этого государства с Европой, то ценность его, этого государства, денег снизится, или, говоря обычным языком, товары в такой стране подорожают. Однако, поскольку деньги будут терять часть своей ценности повсюду или почти повсюду, это будет очень выгодно для вышеназванной страны, хотя деньги у нее безусловно снизят свою ценность, потому что эта страна будет пользоваться всеми преимуществами большего количества денег в обращении у себя, и ее деньги лишь частично утратят свою ценность, а именно утратят только то, что нарушает пропорциональное отношение монеты этой страны с монетами Европы. Испанцы, ввозящие в Европу драгоценные металлы, снижают их ценность, но они и выигрывают, потому что пользуются всеми выгодами большего количества денег и совсем немного теряют в их ценности.
Вышесказанное доказывает следующее:
1. Серебряная, монета имеет весьма неустойчивую ценность, потому что она подвержена ухудшению, по воле государя, либо в чистоте металла, либо в номинале. Крона уже не содержит больше серебра, чем содержала его полукрона, или 15 пенсов, 150 или 200 лет тому назад.
2. Деньги-монеты потеряли прежнюю ценность, то же самое количество металла стоит теперь одну пятую или даже 1/10 долю того, чего оно стоило раньше. Тогдашний капиталист, владевший тысячью фунтов, был богаче нынешнего земельного собственника с его 240 шелдерами ренты в виде продуктов земли. Но сегодня такой капитал стоит лишь одну пятидесятую часть того, что получает только что названный земельный собственник.
3. И все-таки серебро, хотя и сильно подешевевшее, продолжает служить монетой, или же его продают в слитках, причем то и то оказывается дороже, чем просто серебро как металл, но все сведется именно к ценности металла – последней нижней границе стоимости серебра, и произойдет это тотчас же после того, как серебро будет заменено новыми деньгами.
При нынешнем положении в Европе, где только Франция и Испания обладают сколько-нибудь значительными серебряными рудниками, напрашивается вывод, что другие страны должны учредить у себя какие-то другие деньги. Единственным объяснением того, почему этого до сих пор не сделали, это, так сказать вековечное отсутствие хорошего знания того, что же представляют собой деньги и в чем заключается их суть. А если бы такое знание было, то не продолжали бы покупать у Испании серебро по цене выше его ценности как металла, поскольку страны и у себя имеют монету, более дорогую и более пригодную к использованию во всех отношениях.
Тот, кто получает серебро, в общем мало надеется, что его ценность возрастет, ибо невозможно предугадать, не начнут ли вдруг использовать его в других целях, нежели те, которым оно уже служит, возрастет или нет спрос на него и, наконец, станет или не станет вывозимое или потребляемое его количество более значительным, чем количество ввозимое.
Хотя серебра бывает мало в той или иной отдельной стране, тем не менее капиталисты выиграют совсем немного от такой нехватки, как мы это уже показывали, так как, если только нехватка денег не будет такой же и одинаковой во всех местах, с которыми торгует эта страна, ценность серебра в стране станет лишь чуть выше его ценности в других странах. Если на это возразят, что рудники Западных Индий могут истощиться, я отвечу, что в интересах испанцев заранее объявить, что их рудники начинают истощаться, с тем чтобы удержать цену на серебро на достаточно высоком уровне.
Однако, если это не слухи, а правда, насчет рудников, то Франция не должна была бы ввязываться в войну, потому что просто по договору о разделе она могла бы получить другие и более ценные куски этой монархии. Как бы там ни было, если допустить, что рудники действительно могут скоро истощиться, это лишний повод для нас обеспечить себя деньгами другого рода054.
Глава шестая
Рассмотрение проекта, переданного в парламент доктором Г.К.055
Сначала я не собирался говорить о проекте доктора, так как этот документ был направлен в соответствующий комитет, который должен сделать по нему доклад. Но поскольку несколько лиц, считающих этот проект осуществимым, а мой проект – лишь тем же самым, изложенным просто в несколько иной форме, я счел необходимым разобраться в проекте доктора и показать, в чем мы с ним расходимся.
Он предлагает выпускать ипотечные билеты на земли, погашаемые ежегодными платежами примерно под 21/4 процента в течение сорока пяти лет и пускать эти билеты в обращение в качестве денег по стоимости, которая на них указана.
Если бы билеты, выпускаемые таким способом, имели ценность, равную ценности металлических денег, тогда все земельные собственники Шотландии пожелали бы воспользоваться столь значительным и надежным преимуществом, но, откровенно говоря, я не знаю, как можно было бы приобщить их к участию в этом деле с практической точки зрения.
Допустим все-таки, что это возможно; однако сорок пять лет дохода в билетах не дадут столько же ценности, сколько дадут ее двадцать лет дохода в звонкой монете.
Никакое предвидение не равно и не равноценно тому, что уже существует. Один год нынешнего дохода стоит пятнадцати лет дохода через пятьдесят лет, потому что спустя именно это время деньги, вложенные под процент, дадут указанную сумму. И хотя парламент может ввести эти билеты даже в принудительном порядке, они будут иметь курс, не больший, чем если бы правительство стало чеканить золотые монеты, разные гинеям по весу и чистоте металла, но распорядилось бы, что такал монета означает 5 фунтов стерлингов056.
Предлагают оплатить эти билеты в течение какого-то числа лат и потом уничтожить их, причем процент будет составлять лишь расходы на их выпуск, а это не более полупроцента.
В таком случае будет много заимодавцев и совсем мало или вовсе не будет заемщиков, разве что попросит что-нибудь земельный банк. Дело в том, что поскольку заемщиком у капиталиста будет земельный собственник, ему придется расплачиваться со своими кредиторами, а у него самого окажутся билеты, предназначенные для выдачи взаймы. У капиталиста тоже будут такие билеты, но он не найдет ни одного заемщика, а если и окажется какой-нибудь, то он пожелает приобрести билеты по очень низкой цене. Если сделка совершается под 2 процента, то билеты будут ждать гораздо меньшую ценность, чем металлические деньги.
Все то, что предлагается пустить в образце кие в качестве денег и что дает процент меньший, нежели деньги-монеты, все оказывается меньшей ценностью057.
Невозможно предположить, чтобы хоть кто-нибудь в Шотландии согласился одолжить деньги под 2 процента, ведь в Англии их одалживают под б процентов. Следовательно, 100 фунтов в монете принесут столько же, сколько 300 фунтов в билетах, то есть 100 фунтов серебра будут равны билетам на 300 фунтов, 6 Фунтов, приносимые 100 фунтами серебра, это тоже серебряные деньги, а 6 фунтов, приносимые билетами, будут выплачиваться такими же самыми билетами. А поскольку один фунт серебром стоит 4 фунта билетами, то 6 фунтов процента на 100 фунтов серебром будут равны 18 фунтам в билетах, то есть процентному доходу от билетов на 800 фунтов.
Даже когда билеты будут оплачиваться через 20 лет под 5 процентов для этого отрезка времени или, еще выгоднее, под 10 процентов через 10 лет, они все равно не будут иметь такую же ценность, как серебро, а всего лишь сама разница не будет столь великой, какой была бы при сроке в 45 лет.
Выгода же для страны проекта доктора сводится к тому, что, хотя ценность билетов сразу станет ниже ценности денег-монет и 500 фунтов в билетах будут равны лишь 100 фунтам в металлических деньгах, тем не менее страна получит от этих 500 фунтов в билетах такую же пользу, как если бы она реально получила добавочные 100 фунтов в звонкой монете.
В той же самой степени, в какой билеты окажутся по ценности ниже металлических денег, настолько и поднимется обменяли денежный курс с другими странами. И если цены на товары не будут удерживаться на прежнем уровне, то есть, в данном случае, не будут продавать товары за большее количество этих билетов, чтобы покрыть разницу между ними и серебром, то ценность вывозимых товаров снизится, а ввозимых возрастет, как это было уже разъяснено в главе П по поводу курсов денежного обмена.
Земельный собственник не найдет никакой выгоды в этом проекте, если, разумеется, у него нет долгов, ибо, если он получит 50 фунтов в билетах за то же количество продуктов, за которое ему обычно платили 10 фунтов звонкой монетой, то, значит, эти 50 фунтов так и будут равны по ценности не более чем 10 фунтам в монете, и он сможет купить на них не более чем все то же самое количество отечественных или иностранных товаров.
Земельный собственник, чей доход оплачивался в монете, немало проиграет, так как он будет получать настолько же меньше, чем раньше, насколько билеты будут ниже, по ценности, металлических денег.
А земельный собственник, у которого будут долги, будет расплачиваться ценностью меньшей, чем та, которую он занял, но тогда то, что выиграет заемщик, то же самое потеряет заимодавец.
Доктор К., кажется, обиделся за то, что я влезаю в это дело, предварительно позаимствовав у него, как он сказал, то, что мне вообще известно в этой области.
Два человека могут проектировать одно и то же, но, насколько я могу судить на этот счет, мои соображения отличаются от его соображений, и я подготовил соответствующий план за несколько лет до того, как ознакомился с его произведениями. При необходимости я смогу это доказать с помощью свидетельств весьма уважаемых лиц, до сведения которых я доводил в свое время мой план. И ровным счетом ничего из того, что я знаю, я не заимствовал у доктора К. Все дело в том, что он основывает свой проект на ценности земель, и я основываю мой проект на ценности земель, но это именно мой проект. Если по этой причине считать меня плагиаторе?»!, то такое же обвинение можно предъявить Шотландскому банку. Банки появились в Европе задолго до того, как доктор выступил со своим проектом. И до их создания, и после выходили в свет книги на эту тему. Основа, на которую я опираюсь, была известна со времени, когда стали давать взаймы деньги под залог земель и когда твердое обязательство стало приравниваться к той или иной земельной площади. А о том, кто же из нас двоих построил на этом фундаменте наиболее прочное, выгодное и практичное здание, может судить парламент, и он сделает это лучше любого отдельного лица.
Проект доктора заключается в том, чтобы предвосхитительным образом придать земле ценность, равную 50 или 100 годам получения дохода с нее. Он утверждает, что 100 фунтов, подлежащих оплате через 10, 50 или 100 лет, представляют собой реальный залог на выплату одной, пяти или десяти тысяч фунтов в билетах и что эти билеты будут равноценны звонкой монете.
Если он сумеет доказать стране, что его проект осуществим, он окажет ей большую услугу и обеспечит земельному собственнику надежную и твердую прибыль, не нанося при этом ущерба капиталисту. Я уже излагал довода, которые заставляют меня отнестись к его проекту как к непрактичному. Я показал, что, несмотря на все парламентские акты по установлению принудительного курса билетов, последние окажутся, по ценности, намного ни же металлических денег. И даже если допустить, что на первых порах билеты будут равноценны серебру, все равно вскоре окажется невозможным, чтобы две денежные единицы совершенно разного рода удерживали между собой одинаковую ценность058.
Всякая вещь приобретает ценность от своего применения, и ценность эта растет вместе с ростом качества, количества и спроса. Товары различного свойства, хотя и равные по ценности сегодня, нарушат когда-нибудь это равенство ввиду неравномерных перемен в качестве, количестве или спросе.
Предоставляя должнику возможность возвращать свой долг в звонкой монете или в билетах, то есть по своему выбору, он, доктор, ограничивает ценность билетов ценностью денег-монет, но он не может ограничить ценность денег-монет ценностью билетов. Тем самым ценность билетов должна падать по мере падения ценности монеты, и первое падение может оказаться гораздо глубже, чем второе. Монетные деньги могут, напротив, возвыситься по ценности над билетами, а вот билеты никогда не поднимутся над монетами.
Я же предлагаю учредить земельные деньги, равные по ценности как землям, так и звонкой монете, и тогда ценность таких денег не будет падать вместе с падением ценности металлических денег059.
Товары, обладающие качествами, необходимыми, чтобы быть деньгами, деньгами и будут, притом в полном соответствии со своей собственной ценностью; 5 унций золота равны по ценности 20 фунтам стерлингов; из этого количества золота можно изготовить монету этой ценности. Один акр сдаваемой в аренду земли дает 2 болла продуктов, стоящих один фунт стерлингов. Если земля оценивается суммой, равной двадцати годам получения дохода с нее, то один акр будет равен 20 фунтам, и можно изготовить денежную единицу на эту сумму, и она будет представлять все необходимые качества быть именно такой единицей. Однако этот акр земли, будучи превращен в деньги, не может приобрести ценность, скажем, в 50 фунтов, как не могут этого сделать и 5 унций золота060. И хотя 5 унций золота, 20 фунтов в серебряной монете и акр земле поначалу представляют собой одинаковые ценности, по они не могут долго удерживаться в таком равновесии, ибо, как я уже показал, всякая непропорциональная перемена в качестве, количестве и спросе на какую-либо из этих трех вещей приведет к тому, что прежнее количество одной будет соответствовать большему или меньшему количеству других. При этом ясно, что земля лучше всего приспособлена сохранять свою ценность. Она может приумножать свою ценность, но редко когда снижать. А вот золото и серебро зависят от множества случайностей и могут снизить свою ценность, зато редко когда повышают ее.
Глава седьмая
Мой проект и мотивы, по которым я отстаиваю его.
Чтобы обеспечить страну достаточным количеством наличных денег, предлагается, чтобы парламент назначил для осуществления этого дела сорок уполномоченных лиц, или комиссаров, ответственных перед парламентом, которые, в свою очередь, выберут себе в помощь какое-то число должностных лиц, ответственных перед комиссарами.
Комиссары будут уполномочены выпускать билеты, обязательные к приему во всех платежах061.
Будет создан специальный парламентский комитет для инспектирования этого процесса; никто из комиссаров не может быть членом этого комитета.
Комиссия (комиссары) будут собираться вместе дважды в год, на Троицу и на праздник Святого Мартина, и будут заседать десять дней до и десять дней после соответствующих дат.
Парламенту будут предложены три способа выпуска этих билетов, и он сам решит, какой из них наиболее пригоден.
Первый способ – разрешить комиссии предоставлять займы билетами под залог земель и под обычный процент, причем каждый заем не должен превышать половину или две трети представляемо?» им ценности.
Второй способ – давать полную цену за земли на основе суммы дохода с них за двадцать лет; эта сумма будет исчисляться приблизительно, в зависимости от того, сколько бы дали за ту или иную землю звонкой монетой; при этом комиссия вступает во владение землями, пользуясь преимуществами, предоставленными ей или ее представителям, а сами земли могут выкупаться вплоть до истечения обусловленного числа лет.
Третий способ – выдать безвозвратно комиссии или ее представителям всю сумму цен на земли, исходя их традиционных ставок их продажи.
Все контракты, привилегии, наследования будут передаваться как собственность любому лицу, которое заплатит соответствующую сумму палате.
Палата не будет получать никаких иных денег, кроме указанных билетов.
Никто, кто будет договариваться об осуществлении платежей билетами, не будет понуждаться получать вместо них серебряные или другие деньги-монеты.
Комиссия не будет выпускать, единократным образом, деньги на сумму свыше 50 тысяч фунтов, а кроме того не будет выпускать новых билетов до тех пор, пока у палаты будет оставаться их на 25 тысяч фунтов.
В течение полутора лет комиссия будет ограничивать себя некоторой, заранее определенной суммой, а. по истечении этого срока она сможет выпускать билеты на суммы, которые будут у нее запрашиваться, если, конечно, эти суммы не будут ограничиваться актами парламентов последующих созывов.
Те, кто пожелает получить деньги от комиссии, должен уведомить месяцем раньше прокуроров палаты о сумме, в которой он нуждается, и обо всех характеристиках земель, которые он взамен отдает в ипотеку. Тот, кто, напротив, должен отдать билеты в комиссию, будет обязан уведомить об этом за десять дней.
Будут периодически публиковаться сведения о положении в комиссии, ее долге и кредите, с указанием последнего номера из партии билетов, выпущенных к тому или иному моменту.
Любое лицо, обнаружившее, что два билета имеют одинаковый номер или же, что билет имеет номер выше опубликованного, получит компенсацию в 100 фунтов стерлингов.
Каждое нижестоящее должностное лицо комиссии будет располагать каждый год 20 тысячами фунтов, чтобы обменивать билеты062.
Любой член парламента может провести инспекцию состояния дел в комиссии.
Комиссия может выпускать билеты, давать их взаймы или перепоручать кому-либо права на них лишь после Троицы или праздника Святого Мартина, причем делать это она будет в присутствии не менее двадцати комиссаров и одной трети членов комитета.
Если доходы комиссии будут превышать ее расходы, а также будут превышать те суммы, которые парламент предоставит комиссии в качестве гарантии на случай возможных потерь, то этот излишек превращается в премии для поощрения вывоза из страны мануфактурных изделий.
Количество бумажных денег не должно превышать более чем на 10 процентов количество звонкой монеты, с тем чтобы тот, кто договаривается об оплате бумажными деньгами, мог знать, сколько именно он должен заплатить в случае, если не сможет достать бумажных денег.
Нынешний парламент может принять решение, что на своих будущих сессиях – или же это будет делать парламент следующего созыва, будут отдавать приоритет вопросу о положении в комиссии перед всеми остальными вопросами; если же в деятельности комиссии найдут что-либо ущербное для страны, то парламент может запретить выпуск большего количества билетов и даже отозвать обратно уже размещенные билеты.
Через три месяца после дня, когда парламент примет свой акт, курс шотландских денег и денег иностранных будет снижен до курса английской монеты, а именно будет следующее уравнивание: английская крона английская крона составит 60 денье, а другие монеты будут оцениваться в соответствии с ценностью содержащегося в них металла, то есть 40 денье сведутся к 38 денье, новая марка к 13 денье с третью, старая марка будет оцениваться по своему весу, дукаты – по 68 денье, доллары – по своему весу, а гинеи будут иметь ценность, не превышающую 22 шиллингов.
А спустя четыре месяца никакие шотландские деньги, кроме произведенных согласно парламентскому акту, и никакие иностранные деньги, исключая английские, не будут приниматься ни в каких платежах, а драгоценные металл» не будут продаваться в слитках, за исключением металлов, {доставляемых на Монетный двор.
Все старые монеты или слитки, принесенные на Монетный двор, будут оплачиваться по полной их ценности монетами по 12, 6 и 3 денье из расчета II денье за пригодную чистоту металла; монета в 12 денье должна жмет вес в 3 гро 3 грена063; расходы по переплавке и чеканке монет должны оплачиваться из специально созданных для этого фондов.
Через три месяца после парламентского акта новые деньги будет иметь номинал, соответственно, 13, 6 1/2 и 31/4 денье.
После этих же трех месяцев слитки и столовое серебро будут стоить из расчета 11 денье за чистый металл, и унция серебра будет стоить 5 шиллингов 2 денье, а унция золота не будет превышать 4 фунтов.
Предлагаемые бумажные деньги будут равны по ценности металлическим деньгам, так как они, бумажные деньги, будут иметь ипотечную ценность, равную сумме монетных денег, за которые можно купить соответствующую землю. А если при этом и появятся кое-какие потери, то, по всей видимости, всего-навсего четверти дохода комиссии будет более чем достаточно, чтобы выправить положение.
Эти бумажные деньги не будут снижаться по ценности, как снижались и будут еще снижаться деньги-монеты; товары и монеты снижают свою ценность, когда возрастает их количество или уменьшается спрос на них. Но поскольку комиссия будет выдавать все требуемые суммы и принимать все суммы поступающие, бумажные деньги будут сохранять свою ценность, и у нас всегда будет их столько, сколько нам нужно или сколько мы сможем использовать, но ничего не будет сверх того064.
Если контракт, подлежащий оплате бумажными деньгами, может быть оплачен и металлическими деньгами, то это значит, что бумажные деньги никогда не смогут быть по ценности выше металлических. Казалось бы, они тогда должны и падать, как падает ценность монет. Однако, поскольку бумажные деньги – это деньги совсем иного рода, нежели деньги-монеты, они никогда не будут подвержены тем вариациям, которые испытывают последние.
Хотя парламент и мог бы снабдить жителей страны каким угодно количеством бумажных денег, в которых нуждались бы люди, все-таки он не мог бы знать с необходимой точностью, какова же сумма их, нужная и полезная стране, ибо спрос на деньги всегда варьируется в ту или иную сторону. Если количество наличных денег ниже спроса, то ущерб терпит земельный собственник, так как за 100 фунтов, ценность которых в таком случае повысится, можно будет купить больше продуктов у этого собственника. А если количество наличности выше спроса, то страдает капиталист, потому что тогда 100 фунтов снизят свою ценность, и, следовательно, на них нельзя будет купить такое же количество товаров, как раньте.
Если комиссия не будет выдавать деньги всякий раз, как их запросят, притом под надежную гарантию, то это нанесет ущерб и липу, просящему денег, и стране, ибо почти никто не занимает денег, чтобы просто хранить их, а как-то их использует, от чего и выигрывает страна даже в том случае, если какой-нибудь делец и понесет убытки065.
Если, напротив, комиссия не будет пригашать все предлагаемые ей суммы, она тем самым проявит несправедливость к капиталисту, которому, скажем, ранее была выдана некоторая сумма, но он не нашел ей применения. Кроме того, поскольку в таком случае количество денег превысит спрос на них, последние сильно снизят свою ценность066.
Согласно предлагаемому способу действий, поскольку количество денег всегда будет равно спросу на них, то на эти деньги даже и через пятьдесят лет можно будет купить столько же товаров, что и сегодня, если только, конечно, товары слегка не изменят свою ценность в результате вариаций в их количестве и спросе на них.
Предположим, что комиссия, о которой идет речь, уже была создана двести лет назад, что ценность земель была равна тогда 14 годам дохода с них, что продукты земли стоили 8 шиллингов 4 денье за шелдер и что под залог земель давали бумажные деньги. Тогда бумажные на сумму в 8 шиллингов 4 денье были бы равны сегодня одному шелдеру продуктов и 8 фунтам 6 шиллингам 4 денье в металлических деньгах, потому что деньги-монеты, резко превысив свое количество над спросом и претерпев ухудшения из-за деноминаций монет, сохранили лишь одну двадцатую часть своей прежней ценности. А вот земельные собственники сохранили бы свою выручку за продажу продуктов земли, так как сегодня они мощи бы купить за бумажные деньги в двадцать раз больше товаров, чем можно купить за звонкую монету067.
Земли имеют более надежную ценность, чем другие товары, ибо земля не растет по площади, а прочий товар может умножаться. Какие-то из применений или использований некоторых товаров могут быть запрещены, или же обычаем станет не одних, а каких-то других товаров и продуктов. Пшеница может полностью заменить собой овес; функция денег может быть отнята у серебра и отдана земле; столовое серебро и другие изделия из серебра могут уступить место вещам из какого-нибудь другого металла или сплава металлов, более пригодного для употребления. 3 каждом из этих примеров товары теряют часть своей ценности вследствие потери того или иного вида их использования, но земля не может потерять ничего из форм ее обработки и культивации. И действительно, поскольку всякая вещь есть в конечном счете продукт земли, отсюда следует, что земля должна сохранять всю свою ценность, потому что от нее всегда можно получить любой потребляемый продукт, если пшеницы станут потреблять больше, а овса меньше, а земля может производить и то и другое, то на ней будут выращивать то, что потребляется больше и, значит, более ценно.
Такая наличность не может получить никакой добавочной ценности, будучи использована как деньги. Таким образом, тот, кто получает эту наличность, будет уверен, что не понесет никаких потерь, хотя по истечении определенного времени она перестанет быть деньгами. Земля получит добавочную стоимость не от этой функции, а потому, что она будет служить залогом для наличных денег, и эта ее добавочная ценность будет гораздо более значительной, чем та, которая получается у серебра, превращенного в деньги, потому что земля, хотя она и используется как залог наличных денег, не теряет никаких других видов к форм ее использования. Серебро но может одновременно использоваться как монета и как домашняя утварь. Но поскольку земля имеется в большем количестве, чем ее требуется в качестве залога и гарантии наличных денег, то отсюда следует, что ее добавочная ценность не будет столь же значительной, чем та, какую приобретают серебряные деньги.
Я полагав, что добавочная стоимость земли составила бы четверть от ее основной стоимости, и земли, которые дают сегодня доход в 20 процентов, давали бы его в 25 процентов. Если парламент отзовет назад бумажные деньги, то имеющий их не потеряет ничего, хотя земля и утратит свою добавочную стоимость, так как в оборот не пускалось этих денег сверх стоимости земли, если абстрагироваться от ее использования именно в качестве денег, И напротив, если прекратится использование серебра как денег, то имеющий их потеряет половину или даже две трети, потому что серебро будет сведено тогда, в стоимостном отношении, просто как к металлу.
Ценность предлагаемых мной бумажных денег во всех отношениях лучше, нежели ценность звонкой монеты. Они не приобретают добавочной ценности именно как деньги, но и не подвержены никаким переменам в своей собственной ценности, потому что их количество и спрос на них повышаются или понижаются в строгом соответствии одно с другим. Следовательно, они более пригодны служить также и мерилом, с помощью которого оцениваются товары, определяется соответствие ценностей обмениваемых товаров, оговариваются условия выплат по контрактам.
Другие необходимые качества денег вообще, напомню, таковы:
1) они легко передаются из рук в руки;
2) они имеют одинаковую ценность в разных местах;
3) их удобно хранить без потерь и расходов;
4) они могут, ничего не утрачивая, делиться на части;
5) их легко изготовлять (чеканить).
Так вот, бумажные деньги тоже обладают всеми этими качествами и притом в более высокой степени, чем деньги-монеты.
1. Их еще легче передавать из рук в руки; требуется меньше времени, чтобы передать 500 фунтов в бумажных деньгах, чем 5 фунтов в деньгах металлических.
2. Поскольку их гораздо легче перевозить или переносить, они с еще большей точностью равноценны в самых разных местах.
3. Их легче хранить ввиду меньшего объема и без всяких потерь, потому что купюры всегда можно поменять на новые в палате. Потребление же бумаги на их изготовление не столь велико, по ценности затрат, как изготовление металлических денег. К тому же потребление бумаги – это потеря для комиссии, а потребление серебра (или золота) – потеря для собственника.
4. Их можно без всякого ущерба делить на части, то есть просто палата может выпускать купюры самого разного достоинства,
5. Они не чеканятся, а печатаются, что гораздо легче и проще, а с другой стороны, купюру труднее подделать, чем монету.
Практика большинства торгующих стран подтверждает, что бумага, лишь бы она имела ценность, более пригодна, чем драгоценные металлы, исполнять функцию денег. В Голландии серебро дают в качестве залога, а как деньги используются ценные бумаги. Вполне ясно в свете того, о чем я уже говорил, что залог в виде земель надежнее, в ценностном смысле, чем залог в виде серебра068. В Англии, еще до учреждения там банка, расплачивались билетами золотых и серебряных дел мастеров, предпочитая их золоту и серебру, к это доказывает, что бумажные деньги лучше приспособлены быть деньгами, чем драгоценные металлы, и определенно уравновешивают риск банкротства кого-либо из этих, самых мастеров, в подтверждение чего можно привести многочисленные примеры069. Г-н Локк в “Трактате о доходе с денег”, пишет, что “кредит одного из золотых и серебряных, дел мастеров (такого рода кредит обычно представляет собой билет, подписанный кем-либо из служащих мастера) однажды сразу превысил одиннадцать сотен тысяч фунтов стерлингов”.
Билеты Шотландского банка имеют хождение, даже когда в самом банке совсем не бывает звонкой монеты, и принимают его билеты очень охотно. Надежность предлагаемых мною бумажных денег будет столь же крепка, а связанные с ними управленческие дела будут более удовлетворительны, чем у этого или любого частного банка, потому что такое управление будет совершаться на глазах у л/блики, а комиссия не будет иметь никакой доли в прибылях. К тому же придется испытывать невзгоды всякого рода случайностей, от чего не избавлены банки, продавая свои акции.
Было бы странно, если бы административная работа такой комиссии вызывала сомнения, ибо администратора назначаются парламентом и подотчетен ему, а то дело, которое им доверяется, тлеет весьма скромные характер и масштабы, потому что они не вправе выпускать новые билеты, пока в комиссии имеется в наличии 25 тысяч фунтов. Парламент должен будет поручит комитету наблюдать за всем этик, наличие фунтов сможет быть проверено любым членом парламента, а положение дел в комиссии всегда будет обнародоваться через печать070.
Поскольку банковские билеты, как я говорил, всегда принимались добровольно и охотно, хотя у банка порою и не бывало звонков монеты, то вполне естественно полагать, что предлагаемые бумажные деньга будут иметь хождение, по меньшей мере, в таком же объеме и масштабе, что и вышеназванные банковские билеты, так как открытость и узаконенность их курса ничего не убавляет от их ценности. А вот тот, кто приобрел банковские билеты, не мог быть уверен, что банк, окажется в состоянии вернуть ему деньги в звонкой монете, а если этот человек кому-нибудь задолжал деньги, то кредиторы могли и отказаться взять его долг билетами. Положение тут сильно смягчилось бы, если бы курс билетов имел поддержку закона и систематически обнародовался бы.
Поскольку серебряная монета должна падать в ценности на 8 или 9 процентов по истечении трех месяцев, нет никаких оснований думать, что люди предпочтут серебро бумажным деньгам, потому что у банковских билетов, представлявших собой представительные бумаги фонда в металле, был всего-навсего самый обычны! процент дохода, да и держатель их не был уверен в возврате денег в срок или в том, что его кредитор согласится, чтобы с ним расплатились билетами.
Могут возразить, что все-таки эти ценные бумаги были довольно надежны, потому что, как правило, с их помощью можно было получить звонкую монету при нужде в ней или в определенный срок071.
Отвечаю, что такое возражение, быть может, и справедливо, но мой проект дает больше надежности. Первая партия бумажных денег обеспечивается серебром, а вторая – уже землями. Также деньги уже не связаны ни с золотом, ни с серебром, ни с другими товарами, И было бы неправомерно утверждать, будто я не захочу взять 100 фунтов в бумажных деньгах за продаваемые мной товары, потому что, дескать, я не уверен, что через полгода я смогу купить на эти деньги соответствующее количество серебра, так как серебро может подорожать. Это то же самое, как если бы я сегодня сказал, что не хочу брать 100 фунтов звонкой монетой за мои товары, ибо не уверен, можно ли будет купить за эту самую звонкую монету столько вина, сколько можно купить сегодня, потому что вино может подорожать.
За четыре кроны нельзя купить одну гинею, хотя они и чеканились, исходя из соответствия между этими двумя ценностями072. За четыре кроны нельзя теперь купить и десятой доли товаров, которые отдавались за них двести лет назад. А между тем металлические деньги повсюду принимают или отдают именно как деньги, обладающие ценностью. Просто считается, что они ею обладают, и это несмотря на то, что их ценность падает с каждым годом, и ныне они едва ли стоят одной трети того, за что их принимают. И это именно так, если не принимать в расчет их функцию быть деньгами. Количество же бумажных денег растет но мере спроса на них и снижается тоже но мере спроса, и поэтому они не только всецело сохраняют свою ценность, но еще и имеют то преимущество, что отданная в ипотеку земля – опять-таки если отвлечься от факта употребления заложенной земли именно в качестве денег – стоит нисколько не меньше того, сколько выдано под нее бумажных денег, и даже может увеличить свою ценность.
Вышеупомянутое возражение можно с равным успехом отнести и к деньгам-монетам и сделать это с болтам основанием, ибо монета теряет свою ценность быстрее, чем другие товары и может за непродолжительное время свести ее к ценности просто металла и не более того.
Предлагаемые бумажные деньги равны самим себе. А быть равным определенному количеству любого из товаров – это означает иметь качество, которым не обладают все прочие товары. Бумажные деньги, повторю липший раз, надежнее по ценности, чем деньги-монеты, а кроме того у них есть и другие качества, которых нет у монет, так что они более пригодны быть деньгами, чем любая другая из всех известных вещей. Дороже всего земля, и именно она приращивает ценность в гораздо большей степени, чем все другие товары. Следовательно и со всей очевидностью бумажные деньги, залогом для которых служит земля, не только будут удерживать ценностное равенство с другими товарами, но и будут превосходить их по ценности.
Ввиду крайней нехватки денег-монет в Шотландии и повышенного стремления людей иметь их по той простой причине, что они используются издавна, нужно будет ограничить цену серебра пятью шиллингами двумя денье за унцию. Но и тогда оно вскоре потеряет и эту ценность, если его количество в Европе превысит его вывоз из Европы или потребление.
Представим себе некий остров, находящиеся в собственности одного человека. Он раздолен на сто ферм, на каждой ферме живет семья из десяти человек, и всего, значит, тысяча человек. Они культивируют остров, где часть земли отведена под зерновые, а остальное – под пастбища. Кроме фермеров и их семей тлеется еще три сотни бедных и праздных людей, живущих подаянием. Никаких денег там нет вообще, а рента выплачивается натурой, то есть продуктами земли, и если у какого-нибудь фермера больше одних продуктов и меньше других, чем это нужно для семьи, он обменивается продуктами с соседом или соседями.
Жители острова не имеют ни малейшего понятия о мануфактурном производстве: плодородная земля дает им все нужное для существования, и даже остается еще излишек, который они обменивают на континенте на одежду и другие товары, которые могут им понадобиться. А так гак этого излишка хватает лишь для приобретения такого количества товаров, которые они полностью потребляют ежегодно, то у них нет складов и хранилищ для иностранных товаров или иностранного сырья на случай неурожайных лет, нет и складов оружия и прочего оснащения па случай необходимости защиты от нападения.
Так вот, собственнику острова говорят, что если там будут введены деньги для оплаты заработков, то три сотни бедняков смогут заняться производством всякого рода изделий из продуктов, которые пока что вывозятся – тот самый излишек – в необработанном виде; что тысяча земледельцев, остающихся праздными по полугоду, будут привлечены к дополнительному труду, равному годичному труду пятисот человек, и все ото позволит снизить ввоз товаров с континента, а вывоз продуктов и товаров возрастет в три или четыре раза по сравнению с прежним уровнем; что, наконец и в целом, возросшая выручка от вывоза позволит жителям острова приобретать излишек иностранных товаров, то ость больше того, что они потребляют, и этот излишек будет образовывать запас на складах.
Деньги будут введены согласно нижеследующему плану. Собственник выпустит бумажные деньги а именно пронумерованные купоны – номер 1, помер 2 и так далее. Купон за номером 4 будет равен определенной мере зерна. Бедные и другие работники не запросят ничего больше сверх этого номера 4 в качестве вознаграждения за один день труда – при условии, конечно, что они действительно смогут купить на него оговоренную меру зерна. А поскольку зерно может быть обменено на другие товары, то за тот же самый номер 4 можно будет купить, на равную ценность, какие угодно товары.
Чтобы сделать номер 4 равным вышеназванной мере зерна, собственник соберет своих фермеров и объявит им, что впредь они должны платить ему аренду, то есть его доход, в бумажных деньгах. Иными словами, он преобразует свою ренту, и фермеры, платившие ему 100 мер зерна, будут платить номером 400. Другие виды продукции, которыми раньше напрямую расплачивались с собственником, будут определяться в своих ценностях соответственно тому их, ценностей, уровню, какой они имели при обмене на зерно; и они тоже, как и зерно, будут служить выплатами не непосредственно, а через посредство бумажных денег.
Собственник будет выпускать бумажные деньги в количестве, строго равном ценности годового дохода. Он будет использовать всех желающих трудиться и давать им бумажные деньги по цене их труда. Фермер будет давать своим работникам зерно или другие имеющиеся у него продукты и товары и ползать взамен бумажные деньги от них; эти же деньги будет получать от фермера земельный собственник в качестве своего дохода. Однако, поскольку можно предположить, что потребление работника будет равно лишь номеру 2, есть вероятность, что фермеры не смогут полностью собрать сумму денег, выпущенных собственником, а следовательно, у них не наберется и суммы, необходимой для арендной выплаты. Если дело тут не подправить, то работники, владея остающимися бумажными деньгами и не нуждаясь в большем количестве продуктов и товаров от фермером, смогут вызвать повышение ценности этих денег. Чтобы предотвратить такую ситуацию, земельный собственник должен выпустить больше денежных билетов, которые привлекут на остров некоторую часть бедных и безработных с континента и тем самым вызовут рост потребления, а тогда уже фермеры будут в состоянии оплатить ренту сполна. Увеличение же численности населения будет благом для острова, потому что возрастет его могущество, а труд новых его жителей будет вдвое ценнее, нежели их потребление.
Хотя деньги, о которых идет речь, имеют только ту ценность, какую придал им сам земельный собственник, получая их в качестве оплаты своего собственного дохода, все же их можно будет считать равными той сумме продуктов, которая раньше шла, в натуральном виде, для этой оплаты.
Если собственник придает ценность этим деньгам, так сказать, в земельном выражении и исходит из следующего расчета: один акр оплачивается номером 100, а при 20-кратном увеличении этот же акр (будет оплачиваться номером 200, – а если он владеет земельной собственностью именно на такую ценность, выраженную в бумаге, так кто же откажется получать такиe деньги и заключать контракта на их получение, поскольку им оплачивается, притом по приемлемой цене, не только продукт земли, но и сама собственность на землю?073
Деньги не есть ценность, ради которой товары обмениваются одни на другие; они есть ценность, посредством которой взаимно обмениваются товары074. Употребление денег-монет заключается в покупке на них товаров и в покупке самих таких денег, если, конечно металл, содержащиеся в них, не используется для каких-то других целей075.
Хотя серебро – это продукт нашей земли, оно все-таки не столь пригодно быть деньгами, как может это земля. Всякая вещь произведена землей, и серебро – лишь одно из ее произведений. Земля не увеличивается и не уменьшается количественно, что бывает с серебром и со всяким другим продуктом. Потому-то земля имеет более твердую к надежную ценность, чем серебро или любой другой товар.
Землю можно улучшать, и тогда спрос на нее будет расти, а значит вырастет и ее ценность.
Вряд ли можно предполагать, что серебро найдет какие-нибудь другие применения, помимо сегодняшних, или что спрос на него сильно превысит его количество.
Земли же не может потерять ни одного из многочисленных видов ее использования и поэтому не может снизить свою ценность. Серебро же может утратить свою сегодняшнюю монетную функцию, и тогда оно будет снижаться в ценности уже как металл.
Дело в том, что оно может утратить какую-то часть своих видов использования тленно как металла, потому что его могут заменить другие вещества, другие субстанции, вот почему серебро способно обесцениваться и как металл. Но ничто не заменит землю во всех видах ее использования и применения.
Земля может передаваться одним лицом другому, вот почему она и обладает качествами, необходимыми, чтобы быть деньгами, причем соответствующие функции она выполняет лучше, чем серебро.
У земли есть немало к других качеств, позволяющих ей быть деньгами, причем таких качеств, которых нет у серебра.
Земля, используемая как деньги, сохраняет все свои другие формы использования, а серебро не может служить одновременно и монетой, и металлом.
Торговля и деньги-монеты находятся во взаимозависимости; когда торговля падает, монета снижает свою ценность, а когда монета снижается, то и торговля падает. Могущество и богатство заключаются в численности населения и в объеме хранимых на складах отечественных и иностранных товаров: эти вещи зависят от торговли, а торговля зависит от денег. Следовательно, как только затрагиваются торговля и монета, будь то прямо или косвенно, то, что вредит одной, то вредит и другой, и тогда могущество и богатство оказываются ненадежными и даже одной лишь видимостью.
Если же учредить деньги, не имеющие никакой собственной, самодовлеющей ценности или же обладающие такой ценностью, которую никто не пожелает вывозить, а количество таких денег никогда не бывает ниже спроса на них внутри страны, то вот тогда-то и будут подлинные могущество и богатство, которые перестанут быть ненадежными и хрупкими. И поскольку такие деньги не подвержены ни прямому, ни косвенному снижению своей ценности, а значит и торговля не будет снижаться под воздействием упадка денег, то мощь к богатство страны могут терпеть какой-то ущерб только от каких-нибудь совершенно прямых и отрицательных действий.
Поскольку предлагаемые бумажные деньги всегда будут в наличии в соответствии, притом точном, со спросом на них, то жители страны будут заняты трудом, страна улучшит свое положение, мануфактуры будут процветать и совершенствоваться, национальная и иностранная торговля расширятся, и страна получит достойные ее могущество и богатство. Наконец, так как такие деньги не будут вывозиться, жители страны не будут испытывать нехватки работы и т.п., и богатство и мощь страны тем, самым укрепятся еще больше.
В свете сказанного ясно, еще более ясно, что земля гораздо более пригодна быть деньгами, чем серебро, хотя оно и добывается и производится в Шотландии. Ценность земли более определенна и надежна, она в высшей степени обладает качествами быть деньгами, а сверх того имеет и другие качества, которых лишено серебро. Земля, следовательно, способна служить всеобщим мерилом для оценки товаров, для оценки той ценности, на основе которой обмениваются товары и заключаются контракты.
Если 2 тысячи фунтов в бумажных деньгах равны собственности на землю, стоящую 2 тысячи фунтов серебром, то 2 тысячи фунтов бумажных денег равны 2 тысячам фунтов денег серебряных.
Тот, кто покупает землю, покупает тем самым и все, что она производит, а тот, кто покупает продукты земли, может купить на них все другие товары, будь то отечественное или иностранные, если ввозят французские вина, то купец стремится вложить в рост либо в какие-то товары, либо в земли. Палата не будет получать никаких денег-монет и, значит, не сможет получать никаких контрактов от комиссии, если только речь не идет о бумажных деньгах, я большинство земельных собственников не захотят брать звонкую монету за свои товары или земли, потому что они будут нуждаться в бумажных деньгах, чтобы платить палате. Следовательно, купец предпочтет продавать свои вина за бумажные деньги, потому что с их помощью он сможет покупать товары и земли и заключать контракты; и он будет поступать так во всех случаях – и когда что-то можно купить за звонкую монету, и когда, чего-то за нее купить нельзя.
Допустим тем не менее, что серебро имеет одинаковые с землей качества, чтобы служить деньгами. Но так как серебро имеет ненадежную и неопределенную ценность, так как оно имеет хождение по стоимости выше своего металлического содержания, так как оно обладает далеко не всеми качествами быть деньгами, а бумажные деньги ими обладают, – по всем этим причинам бумажные деньги будут предпочтительнее металлических.
На все это возражают и возразят, что хотя бумажные деньги обеспечены солидно землей, отданной в ипотеку, и хотя они могут иметь хождение по всей стране, все же они никогда не будут иметь той же ценности вне страны, как внутри нее, то есть в самой Шотландии,
Но шотландские товары всегда будут иметь за рубежом примерно ту же самую ценность такого же вида и количества в самой стране. Пусть в бумаге, но за деньги, пригодные для покупке товаров в Шотландии, можно будет купить товары или деньги-монеты в других местах. Если саржа, полотно и т.п. ценой в 1000 Фунтов стоит за рубежом 1300 фунтов, включая расходы по перевозке и пр., то купец, вывозящий эти товары, получит паритетные деньги и будет иметь 1300 фунтов за то, за что ему обошлась покупка товаров на 1000 фунтов.
Когда страна учреждает у себя деньги, равные по ценности деньгам, выводимым из обращения, да еще присоединяет к этим новым деньгам добавочные качества, укрепляющие их, она по должна беспокоиться насчет ценности своих денег в других странах. Совсем напротив: поскольку каждая страна старается сохранить у себя свои деньги, то если то или иное государство сможет изобрести у себя деньги, не имеющие ценности за его пределами, оно тем самым сделает то, что тщетно пытаются сделать другие страны с помощью разного рода регулирований.
Никакая страна не стремится иметь у себя деньги лишь для того, чтобы ими пользовались в других странах; деньги нужны ей прежде всего для себя, а также потому, что не придумано ничего другого, что надежно и удобно обеспечивало бы торговлю. Торговля между странами ведется путем обмена товарами, и если купец вывозит товары на меньшую ценность, чем ввозит, ему дает деньги, за пределами страны, другой купец, который ввозит на меньшую ценность, чем вывозит. Если мы не должны ничего загранице, то купец, собирающийся ввезти товаров на большую ценность, чем он вывез, то он натолкнется на ограничения и сможет ввезти ровно столько, сколько вывез. А именно к такой цели стремятся все, принимая законы по регулированию торговли.
На это непременно возразят, что мы находимся в таком положении, когда нам приходится ввозить товары из таких стран, которые не покупают никаких наших товаров.
Франция не разрешает вывозить свои деньги; она также не разрешает ни одному судну ввозить товары, если оно не вывозит из того же порта французские товары, равные по ценности ввезенным.
Наши законы тоже запрещают вывоз денег, но поскольку я не думаю, что пример других стран – это хороший ответ, я постараюсь дать ответ получше.
Допустим, что наши деньги не имеют никакой ценности за рубежом и что нам нужны товары из Дании, которая наших товаров не покупает вовсе. Поскольку их товары нам все-таки нужны, они будут дороже, чем другие, менее нужные, а ценность шотландских товаров, продаваемых другим странам, будет, уже оттуда, как бы переправляться в Данию в виде в виде товаров, которые Дания покупает, или в виде иностранных денег. А необходимые нам датские товары окажутся у нас, потому что торговец будет зарабатывать себе на этом больше прибыли, чем та, которая достается ему при ввозе товаров из страны, где были проданы вывезенные нами же товары.
В то же время, поскольку такой рост количества денег должен будет занять трудом людей, ранее безработных, а также сделать более прибыльным труд людей работавших и работающих, то продуктов производства станет больше, и будут преуспевать мануфактуры. При этом, если потребление в стране удержится на нынешнем уровне, то вывоз окажется выше потребления, и торговый баланс сложится в нашу пользу. А так как обменный курс денег прямо зависит от торгового баланса, то определенное количество бумажных денег у нас будет равно большему количеству денег-монет за рубежом.
Давайте предположим, что ежегодно создаваемая ценность в Шотландии составляет полтора миллиона, а в Англии – 40 миллионов. Тогда ценность в Шотландии составит лить одну двадцать восьмую долю от ценности в Англии. А ведь с точки зрения количества и качества земель и численности населения Шотландия соотносится с Англией, по меньшей мере как 1 к 6; и мы имели бы во всех отношениях именно такую пропорцию, если бы у нас находилось в обращении достаточно наличных денег, чтобы занять работой все наше способное к труду население, ибо у нас имеются свои, особые преимущества, более чем просто компенсирующие выгоду от колониальных плантаций и торговли с Индиями.
Англия вовсе не улучшила свое положение до такой степени, до какой она могла бы это сделать путем увеличения количества наличных денег. Мы же можем иметь их столько, сколько нужно, чтобы удовлетворить спрос на них, когда привлечем к этому нашу землю. Так что наша страна может преодолеть даже соотношение 1 к 6. Но даже если предлагаемое увеличение наличности приведет к нашему соотношению с Англией только как 1 к 13, все равно наша ежегодно получаемая ценность будет составлять 3 миллиона, а поскольку наше потребление не достигает и половины потребления в Англии (расчет, конечно, берется, исходя из той доли населения Англии, которая равна всему нашему населению, то если потребление будет поддерживаться на нынешнем уровне, активный торговый баланс Шотландии превзойдет баланс Англии.
Кое-кто может воспринять такое увеличение нашей ежегодной ценности как некую экстравагантную гипотезу. Но я бы попросил их обратить внимание на результаты обилия наличных денег в обращении в других странах. В Англии, например, по мере роста наличности растет и ежегодно создаваемая ценность, а по мере убывания ее убывает и ценность.
Поскольку выпуск предлагаемых мною бумажных денег будет равен спросу на них, я совершенно не сомневаюсь, что годичная ценность в Шотландии будет доведена до 3 миллионов, даже если мы будем пренебрегать продуктами рыболовства и другими ветвями иностранной торговли, которые, сами по себе, могут быть нам очень выгодны. Но даже если предположить, что ежегодная ценность возрастет лишь на 500 тысяч фунтов, из которых четверть пойдет на более значительное потребление природных продуктов и мануфактурных изделий страны, еще четверть – на возросшее потребление иностранных товаров и соответственные расходы за границей и, наконец, еще четверть – на создание запасов иностранных товаров, то все равно последняя четверть укрепит наш торговый баланс, и мы будем ввозить к себе иностранные деньги в объеме этой четверти.
Если же потребление и расходы увеличатся в той же степени или даже больше, чем улучшится баланс, то, поскольку бумажные деньги не могут вывозиться, жители не останутся без работы, а мануфактуры не будет страдать, потому что такая наличность в бумаге будет чем-то вроде заменителя ожидаемого наследства. Мы сможем по-прежнему позволять себе потребление, равное нашей годичной ценности, но мы не сможем, даже если захотим, уменьшить эту ценность или стать беднее.
Если ценность ввоза начнет превосходить ценность импорта и, значит, отрицательно скажется на нашем балансе, то иностранцы, чтобы оплатить самих себя, будут в следующем году посылать нам товаров на меньшую ценность; но можно и ограничить потребление отечественных и иностранных товаров, с тем чтобы у нас оставался активный баланс.
Доход палаты будет большим подспорьем в развитии нашей торговли, не вышедшей пока что из детского возраста, поощряя вывоз товаров и их производство на мануфактурах. При этом наличные деньги в виде премий не только будут способствовать вывозу и производству товаров, но и поднимут потерянный престиж наших товаров, и их будут считать во многих отношениях превосходящими товары иностранные.
Премии должны предоставляться но для всех товаров, я только для тех, которые не дают за рубежом приемлемой прибыли, да и то при условии, что эти товары будут обладать надлежащим качеством.
Соответствующая печать бюро по премиям будет проставляться на всех премированных товарах, а те, кто получит свидетельство о премии, будут обязаны вернуть премию и издержки, если товары не окажутся требуемого качества.
Когда мануфактуры и торговля процветают, земельный собственник получает больше дохода и получает его регулярно. Когда же они приходят в упадок, он получает меньше дохода и с перебоями. В этом отношении премии представляют собой столь -действенный способ поощрения и расширения мануфактурного производства и торговли, что сами земельные собственники будут участвовать в пополнении премиального фонда, чтобы не было таких случаев, когда премии отсутствуют там, где они необходимы.
Премиальная система нужна Шотландии больше, чем другим странам, потому что наше мануфактурное производство слабее, чем в других странах. А поскольку наши фонды куда более скромны, мы не в состоянии получать от торговли товарами такой же прибыль, как у них. Товарам других стран отдается предпочтение перед нашими, которые всегда вызывают некое подозрение.
Кто-то может возразить, что мой проект – новинка и что ни одна страна пока что не опробовала его.
Что ж, всякий пример другой страны не должен заставлять нас делать то же самое, не выяснив предварительно, выиграла или проиграла эта страна от своих собственных новшеств и не является ли положение у нас и в этой стране настолько разным, что для нас окажется вредоносным и недейственным как раз то, что приносит выгоду ей. С другой стороны, заявлять, что проект нов и никем еще не воплощался в жизнь, это недопустимый аргумент против проекта, цель которого – всеобщее благо.
Когда тот или иной проект нашел практическое воплощение в других странах, это довод в его пользу, а если не нашел, то это довод против него. И все же мудрая страна не должна слепо следовать чужому примеру; надо сначала хорошенько изучить, стоит или не стоит ему следовать.
Впрочем, такой проект вовсе и не отбрасывался: во многом он осуществляется сегодня во Франции.
Разными урегулированиями там был установлен принудительный курс бумажных денег. И хотя это делалось в такой форме, которая, по всей видимости, должна была бы чинить помехи их циркуляции, но, насколько мне известно, иностранные векселя и прочие обязательства выкупались за бумажные деньги с таким же успехом, как за золото и серебро076.
Пример других стран, когда дело касается денег, это очень ненадежный компас. Я уже говорил ранее, что в некоторых странах применяли способы, прямо противоположные морям в других странах, и что в одной и той же стране совершенно обратные меры следовали сразу же за предыдущими, к делалось это совсем не по причине изменения обстоятельств, а согласно своеобразной идее: если один способ не дает результатов, их можно добиться способом противоположным. Отсюда можно сделать небезосновательный вывод, что природа денег еще недостаточно хорошо понята.
Из всех других возражений против моего проекта, которые мне известны, не найдется ни одного, не поддающегося полному развенчанию. В какой бы плоскости, или ракурсе, я ни рассматривал любое из таких возражений, я уверен, что при всей моей прилежности и дотошности не найдется ни единого возражения, которое нельзя было бы опровергнуть в общем легко и, так сказать, победоносно. Наконец, если в определение мною принципах и кроется какая-то ошибка я если в результате этого я вывел некоторые не вполне состоятельные следствия, то это потому, что тот или иной элемент ошибочности выявить для меня оказалось невозможным.
Глава восьмая
Достойное сожаления положение Шотландии несмотря на ее естественные преимущества
Естественные преимущества голландцев, способствующие их торговле, это положение страны в устьях немецких рек и близость стран, где много товаров.
А их естественные невыгоды – это малая территория страны, слабое плодородие земли, которая требует много удобрений и культивационных работ, отсутствие рудников, долгие зимы, нездоровый воздух; почва повсюду болотистая и требует больших расходов, когда на ней строят здания, склады, прокладывают и поддерживают в удовлетворительном состоянии дорого, и все это требует нескончаемых работ по осушению; берега опасны для причаливания судов, входить в реки им тоже трудно, и всегда приходится бороться то против наступления моря на сужу, то против могущественных соседей. Наконец, население страны обложено тяжелыми налогами, что является следствием всех этих невыгод и трудностей.
И тем не менее голландцы хорошо использовали и даже умножили свои совсем малые преимущества и сделали свою страну богатой и достаточно сильной, И богатство, и мощь страна завоевала благодаря разным формам покровительства и постоянной поддержке торговли со стороны правительства. Делу способствовали также свобода вероисповеданий и свобода торговли, да и режим экономии, пример которой дали сами управленческие учреждения. Но особенно помогли неумелость и небрежение других стран в области торговли, особенно Испании, которая, можно сказать, отдала голландцам население и торговлю Фландрии.
А вот Шотландия получает от природы многие преимущества, способствующие развитию торговли: обширная территория, легкость защиты страны, достаточно многочисленное население, здоровый воздух, рудники, географическое положение, облегчающее торговлю с Востоком и Западом, близость стран, богатых товарами, надежные и удобные морские побережья, легкий вход судов в реки, богатые рыбой море и реки.
Однако численность населения, составляющая богатство других стран, у нас крайне мала, к потому уход за землей плох, сырье почти не используется в мануфактурах, рыбная ловля и другие промыслы, выгодные для внешней торговли, развиты очень неважно, а объясняют все это, как правило, тем обстоятельством, что некая вялость и несобранность суть природные черты нашего народа.
Но если бы вялость и несобранность были природными свойствами, они были бы присущи всем людям, а если игл подвержены лишь некоторые народы, то ото были бы скорее голландцы, чем шотландцы. Воздух в Голландии более тяжел, что должно побуждать к лени. Неплодородная земля, не прокармливающая своих жителей, должна, была бы побудить их к грабежам и обману соседей или же к разгулу воровства внутри страны. Однако разумнее полагать, что нерадение и разболтанность суть следствия бедности, а сама бедность есть следствие никуда но годного управления страной. Если бы в Шотландии принимались такие же меры по поощрению торговли, какие принимаются в Голландии, мы обогнали бы ее по мощи и богатству. Если бы Испания, Франция и Англия или даже какая-то одна из этих трех стран занялись торговлей столь же давно, как это сделали голландцы, и вели бы ее столь же последовательно и неуклонно, то Голландия вообще осталась бы без жителей. Однако, благодаря своей прилежности в делах, да и благодаря всякого рода дурным мерам и действиям других стран Голландия создала огромные склады и хранилища всего, что необходимо для обеспечения своего населения и для защиты страны, накопила множество товаров для продажи другим странам, массу строительных материалов и т.п. м целую уйму серебра (которое оценивается выше своей ценности как металла, поскольку используется в качестве монеты). Так что, по всей видимости, пока серебро будет исполнять функцию монеты, великое множество его в стране вкупе с обычаем сильно экономить во всем позволяет Голландии продавать товары дешево, вытесняя с рынков другие страны и сохранять высокое положение в области торговли, а следовательно, и завидное могущество несмотря на природные изъяны и невзгоды, несмотря на природные преимущества других стран и их использование077.
У Шотландии больше возможностей вести широкую торговлю, чем у любой другой страны Европы, и все-таки она низведена до жалкого состояния. Торговля пребывает в упадке, национальный фонд расточается, жители покидают страну, доход с земель не выплачивается; расходы по содержанию и поддержанию домов в городах и ферм в деревнях несут собственники; кредиторы не могут получать за вложенные деньги процент, достаточный для сколько-нибудь сносного существования; наконец, над должниками и их имуществом постоянно висит угроза судебного преследования.
И поскольку земельный собственник вынужден закладывать свое имущество и, так сказать самого себя, чтобы выплатить определенное количество денег, которых у него нет, как нет и всякого иного выбора или решения, то, в силу закона, он оказывается во власти кредитора, и его имущество распродаемся, чтобы превратить что имущество в деньги и расплатиться с долгами. Если двое или трое капиталистов потребуют вернуть их деньги и при этом намереваются принудить должника расстаться со своим имуществом по цене, которую им, капиталистам, заблагорассудится установить, они могут опустить цену земли до пятнадцати или десяти лет дохода с нее, ибо они не возьмут никаких письменных обязательств в качестве уплаты долга, а других людей, которые были бы в состоянии купить землю за деньги, нет или почти нет.
Если случится острая нехватка продуктов питания, то, поскольку у нас нет ни в товарах, ни в звонкой монете, чтобы закупить зерно за границей, мы сможем удержать в стране лишь часть ее населения: самый благополучный класс раздобудет себе хлеба, но класс самый нуждающийся, то есть рабочие и работники, будет вынужден покинуть страну, потому что оставаться в ней значит умереть с голоду. Но такие люди не найдут средств существования и в Англии, ибо и там нехватка наличных денег в обращении лишила работы большое число жителей королевства, и там уже безработных больше, чем тех, кого все-таки можно было бы привлечь к работе, так что люди из нашей страны, во всяком случае большинство их, встретили бы там ту же судьбу, от которой бежали.
У земельных собственников не будет хватать рабочих рук для обработки земли, наверное, они будут как-то обеспечивать пропитанием я одеждой себя и свои семьи. Но, по всей видимости, их кредиторы не вытянут из них ничего. Говоря обобщенно, земельные собственники, образующие самую многочисленную партию, никогда не потерпят, чтобы их лишили их свободы, и их имущества078.
Однако закон все-таки будет соблюдаться, и когда будут выставлять на продажу имущество земельных собственников, то поскольку найдется совсем мало покупателей, цена земель упадет очень низко. Представьте себе, что земли перейдут к кредиторам по цене, равной 10-летней прибыли или даже еще дешевле. Да и то они получат за них больше, чем они реально стоят, потому что они не найдут людей для обработки и культивации земель. А в итоге будет много проигравших, но не выиграет никто.
Ни один из таких случаев, конечно, не должен произойти, ибо остается истиной, что Шотландия не может вечно существовать в своем нынешнем положении. По если не воспользуются сегодняшними обстоятельствами, если примут неверные и недейственнее меры, то весьма вероятно наступление смуты, прежде чем представится другой повод выправить дело.
Для восполнения нехватки наличных денег предлагают такие способы, как повышение номинала монет или изготовление их из сплавов, или же чеканка монет из столового серебра, или, наконец, регулирование торговли, И при этом думают, что каждый из этих способов поможет нам выйти из затруднения. Однако при более внимательном их рассмотрении приходится признать, что повышение номинала или использование сплавов отнюдь не поможет, а повредит стране. Легко доказать, что и два других способа тоже ничего не дадут.
Считается, что в предыдущем году наш ввоз и расходы за рубежом превысили наш вывоз на весьма значительную сумму; поэтому, чтобы выровнять торговый баланс, мы должны Fie только ограничить себя на сумму, равную вывезенным деньгам, но еще и претерпеть ограничения ввиду уменьшения нашей ежегодно создаваемой ценности опять-таки из-за нехватки денег и недостаточной добавки к обращающейся наличности со стороны банка. Таким образом, хотя и можно немного склонить торговый баланс в нашу сторону, чеканя монету из столового серебра и регулируя торговлю, но все-таки следует опасаться что последствия таких мер будут очень и очень далеки от желаемой цели, о чем, впрочем, я уже говорил. Конечно, это может оказать нам кое-какую помощь, но, регулируя наш ввоз, ни в коем случае нельзя препятствовать продаже наших товаров зарубежным странам. Без учета такой оговорки мы потеряем больше, упустив из виду хотя бы один рынок, чем выиграем, сократив ввоз. Вместе с тем, пусть даже мы примем и учтем все необходимые предосторожности, результат от всех вышеназванных мер, если оценить его разумно и обоснованно, не сможет поправить наши дела, а лишь продлит нашу сегодняшнюю вялость и слабость, сопряженные с беспорядками внутри страны и унижением перед другими странами.
Многие стараются убедить самих себя в том, что нехватка звонкой монеты проистекает единственно из нашего пассивного торгового баланса и что действенным способом вернуть нам активный баланс остается умножение количества денег в обращении.
Последняя перепись наших бедняков показала, что их насчитывается 200 тысяч. При проведении этой переписи все наше население было многочисленнее, чем сегодня, но число бедняков вполне может остаться ныне тем же самим. Допустим все-таки, что оно составляет лишь 100 тысяч и что посредством увеличения количества денег в обращении можно занять трудом 50 тысяч из них, но только на полгода, а не на, целый год. Допустим также, что рабочий день каждого из них дает 3 денье заработка и 3 денье прибыли хозяину-предпринимателю и что потребление этих работников будет стоить на один пенни дороже сегодняшнего. Тогда годовая ценность в стране в целом получит от такого труда приращение в 189 583 фунта 6 шиллингов 8 денье.
Если у сельских жителей в окрестностях Перта и Ст¨рлинга, остается саржи и других мануфактурных изделий на 20 тысяч фунтов сверх того, что у них закупили, то хотя эти товары дали бы от 20 до 30 процентов прибыли при их вывозе, но собственники все равно не сумеют их вывезти, потому что они рассеяны по многочисленным рукам, а за рубежом у них нет посредников, через которых они могли бы все это продать. К примеру, А и Б удовлетворились бы вышеназванной прибылью и взялись бы вывезти товар. Но деньги в стране редки, и занять их не у кого, и, хотя оба наших купца гарантируют надежность возврата, они не могут получить кредит ни у одного из множества людей, с которыми они совсем не знакомы. А если они все-таки и добьются кредита, то упомянутым сельским жителям придется оставаться праздными до тех пор, пока А и Б не отдадут им деньги, вырученные от продажи привезенных товаров, которые они закупили за границей, продав свои. Так что, за недостатком денег, потребных для нормального торгового обмена, наши товары теряют свою ценность, а мануфактуры приходят в упадок.
Трудно определить суши, необходимые для удовлетворения нужд страны, так как спрос на наличные деньги должен увеличиваться по мере успехов мануфактурного производства и торговли. Но множество бедных людей, которое было у нас всегда, как раз и объясняет тот факт, что у нас никогда не было достаточно денег.
Подсчитано, что Англия имеет 14 миллионов фунтов стерлингов в золоте и серебре079; а сверх того у нее есть бумажные деньги на весьма солидную сумму. Тем не менее Англии всегда не хватало наличных денег, чтобы дать работу своему населению. Ей не хватило бы даже 50 миллионов, чтобы полностью выправить здесь положение. А вот если бы все были заняты трудом, притом – с максимально возможной отдачей, то рост денег в обращении привлек бы больше работников из других стран. Голландская провинция, ввиду большого количества денег и многочисленного населения, причем последнее своей численностью как бы подгоняет рост денежной наличности, в состоянии выдержать, во время войн в Европе, налоги, в несколько раз превышающие налоги с лучших земель в Англии, если взять ту их часть, которая равна по площади землям Голландии. Однако Голландия не обладает в торговле теми же преимуществами, какие есть у Англии. Таким образом, страна, страна, которая может иметь количество денег в обращении, равное спросу на них, всегда будет более сильной и могущественной, чем страна, обладающая такими же самыми природными преимуществами, испытывает нехватку денег в сравнении со спросом.
Если же в стране больше наличности, чем того требуется, деньги падают в ценности; но если денег ровно столько, каков спрос на них, ценность их не убавится.
Быть может, сегодня 300 или 400 тысяч фунтов составляют излишек над спросом; но по мере роста и расширения торговли и мануфактурного производства спрос на наличность будет более значительным.
Мой проект по обеспечению Шотландии деньгами сводится к следующему: если какая-то земля, дающая 100 фунтов стерлингов дохода, стоит 2 тысячи фунтов в звонкой монете; если эта земля может выразить свою ценность в бумаге и эта бумага способна быть делимой на части, тогда такая земля может быть конвертирована в текущую наличность и получающий бумажные деньги получает ценность, равную той же сумме в звонкой монете, с учетов, конечно, действующих ставок на серебро. Если же эти бумаги будут стоит 15-летней прибыли с земли, то они окажутся более ценными, нежели серебро, так как за полторы тысячи фунтов в бумажных деньгах можно будет купить землю, стоящую 2 грунтов в деньгах-монетах. А если исходить из 25-летнего дохода с земли, тогда ценность бумаг не достигнет ценности серебра, ибо в этом случает можно будет купить за 2 тысячи фунтов монетой столько же земли, сколько за 2500 фунтов бумажными деньгами080.
И поскольку обращение к “земельным деньгам” выгодно и практично, было бы неразумно заставлять наших производителей всякого рода быть зависимыми от денег-монет, которые составляют не нашу силу, а силу наших противников, тогда как у нас может быть собственный вид денег, во всех отношениях обладающих лучшими и предпочтительными качествами быть деньгами.
Итак:
1) Принимая во внимание, что Шотландия находится в плачевном состоянии из-за крайней нехватки наличных денег в обращении; что цена земель падает; что доходы не выплачиваются; что поддержание ферм лежит тяжким грузом на их владельцах и что сама личность должника скована законом, по которому он обязан вернут долг звонкой монетой, которой в стране крайне мало или почти нет;
2) принимая во внимание случайности, от которых не избавлен капиталист ввиду неопределенности в том, что касается ценностного содержания денег-монет, к опасность неразберихи и сумятицы, если такой капиталист разорятся;
3) принимая во внимание очень и очень неудовлетворительное состояние нашей торговли, я также то обстоятельство, что большое количество людей, которые зависели от торговли и жили вполне сносно, теперь умирают от голода и уезжают из страны;
4) что другие классы жителей страны тоже отражают соответственным образом;
5) что такое положение может закончиться ослаблением всех сил народа, чем не преминут воспользоваться его враги;
Полагая, с другом стороны:
1) Что страна получит большую выгоду о увеличения количества наличных денег в обращении; что земля будет улучшать свои качества и, следовательно, повышать свою ценность; что доходы будут оплачиваться и что должники, возвращая ценность, равную той, которую они взяли в долг, освободят себя и свое имущество от опасностей, против которых они бессильны сегодня;
2) что капиталист будет оплачиваться со строгой аккуратностью деньгами, ценность которых более надежна, чем серебро или любой другой товар, и у него ну будет никаких причин опасаться потерь и неурядиц при всякого рода платежах;
3) что торговли будет процветать, а труд людей, занятых ею, будет полностью оплачиваться;
4) что положение других классов жителей страны улучшится;
5) что страна сможет сама поддерживать порядок у себя и защититься от врага.
С учетом всех этих соображений вопрос стоит только так: улучшим ли мы положение страны во всю меру наших возможностей, и тогда нам совершенно не придется о каком бы то ни было регулировании торговли, или же мы будет по-прежнему убаюкивать себя надеждой на привлечение денег из других стран.
Наше огромное преимущество заключается в том, что мы в состоянии воплотить в жизнь этот проект и очень быстро, прямо-таки немедленно, получить соответствующие результаты, тогда как другие страны, намеревающиеся осуществить нечто подобное, смогут это сделать лишь через годы, и немалые,, хотя, разумеется, было бы желательно, для блага всей Европы, чтобы, скажем, Англия имела в этом отношении такие же возможности, какие имеем мы.
У меня не было времени привести мои мысли в надлежащий порядок, и я вынужден не давать ответов, которые я собирался дать на некоторые известные мне возражения против этого проекта. Однако, если парламент сочтет уместным принять его к рассмотрению, то, как я. совершенно убежден, будет очень легко доказать, что он, мой проект, имеет большие и солидные преимущества, что он никак не может повредить всему совокупному населению страны и что можно организовать его воплощение в жизнь так, что любой человек извлечет из него пользу и не потерпит никакого ущерба.
--------------------------------------------------------------------------------
001 Ценность вещей имеет своей основой их полезность, а полезность есть лишь выражение физической для моральной потребности в них со стороны человека.
Различают два виде ценностей: ценности полезности, заключенная в вещах, могущих непосредственно удовлетворить наши нужда, и ценность обмена, содержащаяся в вещах которые могут удовлетворять наши потребности только косвенно, то есть посредством рыночного или прямого обмена.
Ценность обмена всегда отклоняется в ту или иную сторону от ценности полезности, тогда как последняя воздействует на первую всегда очень слабо, а порою совсем не воздействует, Я могу, в чрезвычайных обстоятельствах, заплатить за стакан воды 100 франков; но если у других не будет подобных обстоятельств, полезность купленного мною за такую цену, не будет иметь схожей ценности обмена ни для кого. Ценность полезности моей собственной старой одежда может составлять для меня 50 франков, тем же менее ее ценность обмена, не составит, наверное, и пятой доли от этой суммы.
Ценность обмена вещей весьма переменчива, но поскольку она удерживается в каких-то рамках,, то из этого следует, что существуют некие общие законы, которые важно знать и которые служат определенным регулятором вариаций. Экономисты приложили немало усилий для открытия этих законов.
Одни говорили, как Ло: ценность вещей определяется соотношением между предложением и спросом; другие говорили: цена регулируется совокупностью всех издержек производства.
Из этих двух формул первая, как это хорошо показал г-н Росси, не объясняет ничего, не восходят от следствий к причинам, а лишь внешне обрисовывает материальные превратности рынка. Вторая более удовлетворительна, но она нуждается в уточнении, принимая во внимание, что на все три орудия и способа производства оказывают воздействие естественнее и искусственнее монополии, которым подчинено производство.
Об этом крайне важном понятии ценности см.: три первые главы книги Кондильяка "Торговля и правительство" (русский перевод 1817 года називается "О выгодах свободной торговли. -Прим. перев.); Адам Смит, четвертая и последующие глава книги первой его труда "Богатство народов (русское издание - "Исследование о природе и причинах богатства народов". М., 1935. -прим. перев.): Ж.-Б.Сэй, "Полный курс политической экономии (в русском переводе "Катехизис политической экономии", СПб, 1833. - Прим перев.): первый том курса г-на Росси, лекции IV-VIII.
002 Вода удовлетворяет одну из первейших нужд, брильянты удовлетворяют потребность в роскоши. С экономической же точки зрения, эта разница стирается, и их полезность, их использование одинаково. Брильянты имеют высокую ценность обмена лишь потому, что они имеют высокую ценность полезности для людей тщеславных, а это свойственно нашей природе.
003 Локк, один из виднейших метафизиков, которых дала миру Англия, опубликовал три небольших произведения о деньгах, о доходах с них и о государственных долгах. Первое, названное "Трактат о росте ценности денег", появилось в 1691 году.
004 Сетье - старинная мера для сыпучих тел и жидкостей, для зерна от 150 до 300 литров, - Прим. перев.
005 Эти рассуждения, безусловно справедливые, как бы предваряют осуждение системы, высказанное устами самого ее автора. Поскольку Ло хорошо знает, что серебро имеет хождение по всему миру потому, что оно обладает действительной ценностью и является продуктом, товаром, который на основе равноценности обменивается на хлеб, вино и т.п., то вполне ясно, что он вступает в противоречие с самим собой, когда позднее он пожелал заменить бумажными деньгами деньги металлические и стал утверждать, что между теми и другими нет разницы.
006 Указом и декларацией от сентября 1701 года было велено производить новые луидоры и экю той же внешней величины, что и по указу 1689 года, а также перечеканивать старые. Согласно указу I689 года, луидор стоил 12 ливров 10 су, а экю 3 ливра 6 су. Эти же самые экю были и остались несколько меньше по весу, чем "белые экю", отчеканенные при Людовике ХIII в 164I году, когда они стоили 3 ливра.
Но той же самой декларацией 1701 года было определено, что новые луидоры той же величины, что и прежние, будут иметь курс в 14 ливров, а экю - в 3 ливра 16 су. Именно этот курс, совершенно произвольный, имеется в в виду у автора (прим. г-на де Сеновера).
007 Нет никаких сомнений в том, что использование серебра и вообще денег в торговле как единого мерила при оценке продуктов и изделий устранило неудобства обмена, который раньше был примитивным, побудило людей производить больше самых разнообразных вещей, культивировать больше земель и что оно, это использование, расширило и облегчило распределение всех естественных и искусственных произведений между народами и между людьми в рамках каждого народа; однако все это не влечет за собой тех следствий, о которых, как мы увидим, будет далее говорить автор, а именно что обилие денег - это и есть принцип и основа труда, культуры, вообще жизни народонаселения, одним словом -всякого социального прогресса.
008 Внутренняя и внешняя торговля зависит от объема капиталов, а капиталы не тождественны деньгам, хотя какая-то часть денег и входит в капитал общества. Однако Ло всегда впадает в ошибку, когда отождествляет капитал с наличными деньгами. Совершенно ясно, что если каким-то чудом в один прекрасный день количество денег во Франции увеличится вдвое, это в общем не даст никаких результатов, кроме одного: нам придется отдавать две пятифранковые монеты за вещь, за которую вчера мы отдавали одну. Внутренняя торговля от этого не выиграет, а тем более - торговля внешняя. Поскольку количество денег у других стран не увеличилось, они не смогли бы платить нам вдвое больше за товары, которые мы захотели бы им поставлять. Таким образом, это чудо обернется лишь сумятицей на всеобщем рынке, которая будет продолжаться до тех нор, пока избыток обращающихся денег не найдет себе такой сток, который восстановит равновесие между ценами наших товаров и выраженной в деньгах ценностью товаров заграничных
009 В предыдущем примечании уже дан ответ на такое утверждение. Вместе с тем выраженное в этой новой форме, оно не абсолютно ошибочно и не абсолютно справедливо. Оно может быть - так сказать поочередно - и верным, и неверным, отражая некое различие вещей и обстоятельств.
Любая страна нуждается в определенной ценности, выраженной в деньгах, чтобы обеспечивать торговый обмен и пускать в оборот продукты своей земли и труда своих жителей. Объем этой ценности определяется состоянием производства в стране, ее обычаями и даже ее предрассудками.
Можно поэтому сказать, что увеличение массы наличных денег, но лишь до определенного предела, будет увеличивать сумму ценностей в стране и будет способствовать прогрессу в деле обогащения государства. Ведь и в самом деле, люди получат необходимые средства и возможности трудиться, которых у них раньше недоставало.
Однако сверх этого предела, как мы уже замечали, рост массы денег не принесет ничего полезного. И поэтому достояние не увеличиваются, если приобретаются вещи, пусть даже бесплатно, которые не служат ничему, а тем более если их приходится покупать.
010 Шиллинг, монета в ходу, составляет одну двадцатую часто фунта стерлингов, денежной единицы для счета.
011 Раньше, и начиная с Ло, сторонники меркантилизма выступали с весьма странными утверждениями, но они наверняка не делали высказываний более удивительных, чем только что прочитанное читателем. Ж.-Б. Сэй говорил, и не без оснований, что изготовлять нечто не всегда означает производить. Представляется, что автор системы думает совсем иначе. Стюарт как-то говорил, что можно привести "тысячу примеров того, как люди злоупотребляют знаниями и рассуждениями, чтобы превратить здравый смысл в "необъяснимую" науку". Недостаточно добавить, что такое едкое высказывание очень и очень применимо к данному случаю. Надо еще вдобавок показать, что оно справедливо и для наших дней, и для будущего - быть может, бесконечного, и разве требуется еще какое-нибудь доказательство этого помимо строк, написанных в 1824 году одним весьма остроумным человеком, которые приводятся ниже?
"Вот, дескать, пять лет роют каналы, а потом пять лет засыпают их, и, значит, в течение десяти лет богатство возросло... Получается, что всякая работа (неважно, полезная или бесполезная, лишь бы она оплачивалась) удовлетворяет нужды работников и даже увеличивает объем удовлетворяемых нужд и вообще богатство" (Сен-Шаман, Новый очерк о богатстве народов).
Такова и доктрина Ло, воспроизведенная здесь и великолепно истолкованная!
012 Я не знаю, случайно или нет г-н Ло установил соотношение между сельскохозяйственным сырьем и промышленным изделием из него как I к 4. Но замечу мимоходом, что г-н Г-н Артур Янг придерживался такого же соотношения, а г-н Окар де Куброн убедительно доказал, что и в самом деле именно таково вообще ценностное соотношение меажу любым сырьем и готовым изделием (прим. г-на де Серовера).
013 Безусловно, ценность куска ткани, как и всякого промышленного изделия, складывается из следующих компонентов:
1. Ценность сырья.
2. Ценность той части оборудования, которая была изношена при производстве.
3. Ценность предметов, потребленных рабочими и предпринимателем, который их нанял; эта ценность выражается в деньгах полученных рабочими как их заработок и предпринимателем как его прибыль с капитала.
4. От дохода (потенциального) от авансов, выданных этим предпринимателем, или от капитала, который он должен потратить на производство.
Между тем, все эти авансы, потребление, заработки, закупка сырья и орудий производства должны предварять изготовление ткани, предшествовать ему, и поэтому ценность самой ткани представляет собой лишь результат сложения предшествующих ценностей, которые способствовали ее изготовлению, так что никакого приращения богатства не получается.
Так, позднее физиократы с математической точностью доказали энтузиастам мануфактурного производства, что эта производство само по себе не может обогатить общество, потому что оно не продуктивно просто по причине наличия готового продукта, вышедшего из мануфактуры, и что оно способно создавать ценность лишь при условии разрушения соответственного объема ценности.
Эта вроде бы умозрительная истина имела и имеет большое практическое значение, но ее не поняли или, вернее, не пожелали понять по тем же причинам, по которым люди отворачиваются от множества не менее очевидных истин.
014 До, как можно убедиться, читая его труды, находится пол сильным влиянием системы меркантилизма в том, что касается торговли и торгового баланса. Находясь во власти соответствующего предрассудка, он уподобляет страну купцу, главное дело которого - приобретать и накапливать драгоценные металлы. Он лишь полагает, что создавать помехи и стеснения обращению золота и серебра значит действовать не лучшим образом для достижения только что названной главной цели.
015 Мы уже давали в наших примечаниях оценку такого утверждения.
016 Пошлины на товары при их ввозе оплачиваются потребителями. Они могут обогатить казну, взимающую их, но они не увеличивают, конечно же, богатства страны, которая юс выплачивает. Мы поговорим далее о ставках пошлин обратного действия, взимаемых при вывозе товаров.
017 Это требует объяснения. Г-н Ло прав, если подразумевает под купцом всех купцов, но вполне ясно, что какой-нибудь один, индивидуальный купец, может разбогатеть за счет государства, ибо он может заняться таким видом торговли, который явно не одобряется государством и явно может нанести вред последнему, причинив ему убыток в Десять или даже в сто раз больший, чем выиграет такой купец (прим. г-на де Сеновера).
- Вышеприведенное примечание само нуждается в пояснении, Мы не знаем, одобрит или не одобрит государство вредную торговлю, поскольку она полностью свободна, лишь бы она не была нечестной.
018 Творчество Вильяма Петти приходится на два последних десятилетия ХVII века. Он автор многих трудов по статистике - науке, которую назвали "политической арифметикой".
019 Стоун - мера веса в 8 фунтов в Лондоне и в 14 фунтов в Херефорде (прим. г-на де Сеновера).
020 Полное название книги Томаса Мана, вышедшей в свет в Лондоне в I664 году, таково: "Богатство Англии во внешней торговле, или баланс этой торговли и мерило богатства общества".
"Этот автор, - утверждает г-н Бланки, - является одним из самых изобратательных и наиболее классических защитников меркантилистской системы. Его преемники лишь повторяли его аргументацию."
021 Есть два вида монет - реальные монета, которые, так сказать, ощутимы и изготовлены из золота или серебра надлежащего веса и чистоты металла, и монеты идеальные, или расчетные. которые представляют собой лишь некий произвольный этажом, нетвердую меру реальных монет,
Так, некогда во Франции луи и экю были реальными монетами, тогда как "турский ливр" был не чем иным как просто понятием, посредством которого люди предполагали или воображали существование золотой или серебряной монеты-единицы весом в восемь унций и делимой на части. Отсюда следует, что луи или экю, или, иначе говоря, определенное весовое количество чистого золота или серебра, непрестанно варьировали в своей ценности по отношению к ливру и могли, по указу государя, в одит прекрасный день удвоить или, наоборот, снизить наполовину число ливров, которое они представляли накануне. Когда, следовательно, реальные монеты означают больше ливров, это называется поднять или повысить ценность монеты; а когда, напротив, они означают меньше ливров, это называется опустить или понизить ценность монеты.
В Англии и Шотландии происходило то.же самое с той лишь разницей, что расчетная монета называлась фунтом стерлингов или же шотландским фунтом. Таким образом, снижать ценность шотландской монеты до уровня монеты английской - это значит приписывать идеальной монете обеих стран одинаковую реальную, действительную ценность или же изображать дело так, будто в Шотландии под словом "фунт" понимали тот же самый вес и чистоту золота или серебра, под которыми в тот или иной период времени англичане подразумевали слово "фунт".
022 Пусть так. Но если вы сыграете с иностранцем эту злую шутку, он ответят вам тем же, если, конечно, сможет. Допустим, однако, что репрессалиями он ответить не сможет, что он остро нуждается в обложенных пошлинами товарах и что такое обложение даст казне 100 тысяч фунтов стерлингов. Вы, наверное сделаете отсюда вывод, что получается чистая прибыль. Посмотрим, не ошибаетесь ли вы.
Ясно, что таможенные пошлины на товары, вывозимые из Шотландии в Голландию, не увеличат доход голландцев. Следовательно, 100 тысяч фунтов, которые они будут вынуждены платить Шотландии, будут им недоставать для закупки других товаров, которые они покупали раньше. Так что национальный труд Шотландии столкнется с уменьшенным рынком сбыта, иначе говоря, это означает, что у определенного числа работников уменьшатся или вообще исчезнут средства существования. До эти работники -все-таки люди, и они как-то должны жить, работая или не работая. Вы можете дать им, как. некую милостыню, эти 100 тысяч фунтов таможенного сбора, а можете и не дать. В первом случае вы превращаете работающих подданных государства в людей праздных, а во втором вы низводите до нищеты людей, не заслуживающих такой судьбы, поскольку они раньше исполняли общий для всех долг - долг трудиться. Наконец, разве вы обогатите Шотландию в каждом из обоих случаев? Совершенно очевидно, что нет. Ибо вы не сделаете так, чтобы масса людей стала получать больше вещей, необходимых им для существования, и правительство, распределяя свое новое богатство среди совсем других людей, а не тех, кого оно лишила работы, которая составляла их единственный доход, никак и ничем не компенсирует причиненное зло. Конечно, оно может похваляться тем, что сделало более бедными голландцев, но можно задаться вопросом: каким образом обеднение одного народа может быть выгодным для торговли другого народа?
Здесь проявляет себя сугубо английская политическая экономия, желающая поставить на место старого искусства захватывать чужое достояние силой новое искусство захватывать его с помощью разных уловок и хитростей. Вобан и Буагийбер понимали эту науку, политическую экономию, и более рационально, и более благородно, и она отнюдь не деградировала у физиократов и их последователей, которые усиленно проповедовали мир, справедливость и свободу в отношениях между народами.
023 О денежных курсах см.: Мелон, глава ХVII; Дюто, глава III, параграф I; Кондильяк, Торговля и правительство, часть первая, глава ХVII; Монтескье, О духе законов, книга ХХII; Адам Смит, Богатство народов, книга IV, главы I и III; Ж.-Б.Сэй, Курс политической экономии, часть третья, глава XXI.
024 См. прим. 1 на с. 37; см. также: Мелон, главы Х-ХV; Дюто, глава 1, параграфы 1 и 2.
025 Имеется или, вернее, имелось два вида банков: депозитные я оборотные. Первые ограничиваются тем, что принимают металлические ценности, то есть монеты или слитки, и открывают кредит вкладчикам, которые могут передавать свои ценности другим лицам через посредство ассигнаций на имя банка. Если депозитные банки действуют в точности со своим статусом, то ценность бумаг, пускаемых ими в обращение, то такие бумаги не служат ничем, кроме как представителями слитков и монет, хранящихся в банке. Эти банки, ныне уже в прежнем виде не существующие, создавались с главной целью предотвращать или как-то парировать снижение ценности монет, а также противостоять всяким ухудшениям и вариациям, которым государи подвергали монеты.
Оборотные банки имеют иную цель: давать звонкую монету платежеспособным лицам, когда у них возникает в этом нужда. Подсчитывается, какой будут через определенный срок эффект от бумаг банка, то есть от обещания банка выдавать экю по предъявлении бумаг сразу или через небольшой срок, и такие банки пользуются доверием, так что их бумаги обращаются как экю и заменяют собой экю в денежном обороте. Хотя и надо согласиться, что компании, создающие такие удачно придуманные учреждения, полезны обществу, не следует забывать, что они еще полезнее для самих себя, потому что суть их операций заключается в том, чтобы брать у людей бесплатно ценность выпускаемых ими билетов, а потом возвращать эту же ценность и этим же людям за вычетом 4 или 5 процентов банковской прибыли.
026 Амстердамский банк - банк депозитный. Он был учрежден 31 января 1609 года. Превосходное описание этого байка можно найти в главе III книги четвертой "Богатства народов".
027 К этому надо добавить, что подобное учреждение полезно и в политическом отношении, поскольку оно фиксирует торговые сделки в Амстердаме, да и в самом финнансовом отношении, так как предотвращает износ монеты: а ведь в малых государствах, обычно пользующихся монетой соседей, монета всегда изнашивается и слабеет, что рано или поздно приводит к неразберихе (прим. г-на де Сеновера).
028 Сомнительно, чтобы Амстердамский банк когда-либо пускал в оборот хотя бы один флорин из тех денег, которые предоставлялись городской ратуше. Поскольку банк располагает кредитом, он может продать этот кредит за звонкую монету, а в банковских книгах будет записана фиктивная сделка, вот и все. Для знакомства с тем, что может совершать этот банк, см.: Дж. Стюарт, Исследование принципов политической экономии, том 17 (прим. г-на де Сеновера).
- Здесь Ло прав, а автор только что приведенного примечания впадает в ошибку. И вот доказательство этого: когда город Амстердам попал под власть французов, в 1794 году, было констатировано, что голландское правительство ссудило через банк городу, Компании Индий, голландским провинциям и Западным Фризским островам 10624793 флорина, и все они не смогли вернуть долг.
029 В 1694 году. Задумал создать этот банк шотландец Вильям Патерсон; банк был, как и сегодня, оборотным банком.
030 В 1697 году Английский банк приостановил свои платежи, и его билеты сразу подешевели вплоть до того, что упали на 20 процентов (Адам Смит, книга II, глава II).
031 Этот банк, который стал, как и Английский банк, оборотным банком, был учрежден актом шотландского парламента в 1695 году.
032 Сама по себе банковская ценная бумага есть лишь беспроцентное печатное изделие. Если вы пользуетесь ею для обеспечения вашего успеха, она обогащает вас, а если она нужна вам лишь ля покупки и потребления тех или иных продуктов, она ускорит ваше разорение. Поэтому не забывайте, что, взяв эту бумагу, вы становитесь должником, и тогда вы не рискуете ничем (прим. г-на де Сеновера).
- Г-н де Сеновер должен был бы сказать: банковская ценная бумага есть предоставление денег взаймы под процент, исчисленный на базе банковского фонда, из которого заимодавец не выдает ничего.
Когда Французский банк выдает билет в тысячу франков под 4 процента, ясно, что он не оказывает бесплатной услуги.
Мы вполне признаем, что банкиры должны обогащаться, но считать их филантропами - это уже слишком!
Впрочем, надо признать, что такая претензия с их стороны не более забавна, чем утверждение, неустанно повторяемое хозяевами мануфактур, будто они кормят рабочих посредством их труда, от которого сами-то получают прибыль.
033 Оборотный банк высвобождает часть ценности металлических денег, представленных билетами этого банка. В приведенном случае 60 тысяч фунтов стерлингов, использование которых непродуктивно для общества, потому что они не играют в нем иной роли, кроме как роль ускорителя оборота, будут конвертированы в капиталы-товары, которые-то и дадут прибыль. Так что эта сумма увеличит национальное богатство не просто потому, что она послужила добавкой к количеству обращающихся денег, а совсем наоборот, потому что она в конечном счете уменьшит это количество, или, что то же самое, количество реальных денег в стране. Иными словами, эта сумма превратит в капиталы те ценности металлических денег, которые до этого не обладали свойством быть капиталом. Во всем этом нет и намека на то, что можно было бы назвать предоставлением ссуды обществу в каком-либо объеме и кем-либо; общество лишь получает возможность переменить способ использования некоторой части своего собственного достояния, и этим обстоятельством оно обязано самому себе и никому другому. Больше того, именно обществу дает ссуду банкам, и следует, как это очень ясно разъясняет Ж.-Б. Сэй, рассматривать акционеров того или иного банка как людей, берущих взаймы металлические деньги у всех тех, кто хочет получить взамен бумажный знак, представляющий эти деньги, и этот знак будет служить людям так же, как и монеты.
034 Серебряная монета, ценность которой составляла когда-то 30 шиллингов, а сегодня она обычно стоит 13 шиллингов 4 денье (прим. г-на де Сеновера).
035 Об оборотных банках и их преимуществах и неудобствах см.: Адам Смит, Богатство народов, книга II, глава II; Ж.-Б. Сэй, Курс политической экономии, часть третья, главы ХVI-ХХ.
036 См. прим. на с. 37.
037 Челдер - мера, содержащая 36 буассо (прим, г-на де Сеновера).
038 Англичане веля и все еще ведут расчеты, как мы когда-то, в фунтах (ливрах), су и денье с той разницей, что юс фунт стерлингов, стоящий сегодня 25 франков 21 сантим, всегда превосходил наш турский ливр, ценность которого непрестанно снижали.
Шиллинг, соответствующий нашему су, это одна двадцатая часть их фунта, а денье - одна двенадцатая часть шиллинга.
039 Торговля есть неизбежное следствие положения в обществе. Она не нуждается ни в каком поощрении, так как у нее имеются свои основания для собственного существования и развития, и основания эти заключены в прибыли, которую она дает. Общество ничем не обязано купцам, кроме как быть справедливым к ним, как, впрочем, и ко всем людям. И нет более справедливого регулятора торговых прибылей, чем полная свобода торгового обмена.
040 Неужто не утрачивается то, что отдается?
041 Разве можно перемешивать страну с купцами? Разве интерес всех идентичен интересу некоторых? И почему вы хотите обогатить какой-то один класс общества за счет всего остального общества?
"Производство, которое может поддерживать себя только с помощью искусственных поощрений, - повторял Ж.-Б. Сэй вслед за Адамом Смитом, - всегда несет потерю стране, оказывающей эти поощрения: производство нуждается в них как раз потому, что при причиняет потерю; и если посредством таких поощрению эта потеря возмещается производителю, то платит за это страна" (Курс политической экономии, том I).
- Ах, если бы пресса пожелала убедиться, что истины такого рода куда важнее, чем вопросы о разных персонах, какую услугу оказала бы она стране!
042 Примерно 1500 фунтов стерлингов (прим. г-на де Сеновера).
043 Численность населения зависит от средств существования; торговля - от объема вовлеченного в нее капитала; а объем капитала зависит от излишка произведенного над его потреблением, то есть от сбережений. Вот об этом-то, к сожалению, у нас мало говорят, как писал Вобан в своей работе "Королевская десятина".
044 Ло явно забыл об этом принципе, когда перенес к нам выпуск своих банковских ценных бумаг, доведя их сумму до 2 606 400 тысяч ливров.
045 Читателю желательно запомнить только что сказанное. Это будет ему небесполезно для оценки противоречий у автора Системы.
046 Читатель увидит, что в главе VII автор превращает вторую часть этого определения в нечто иное.
Заметим, между прочим, что монета не есть мера, а служит мерой, так что дело обстоит несколько по-другому. А если допустить, что она есть мера, то это равнозначно допущению, что, с экономической точки зрения, что сама, так сказать, субстанция, из которой изготовлена монета, имеет не больше значения, чем любой другой материал, из которого сделано мерило. Так что подобное утверждение представляет собой литаь некий софизм. Ведь ясно, что локотьне стоит ни больше, ни меньше, когда речь идет о мере, будь он сделан из самнита, черного дерева или слоновой кости. Но это потому, что локоть, хотя он и облегчает обмен, не есть неотъемлемая часть торговли. Десять локтей сукна, отмериваемые локтем, не обмениваются на сам этот локоть; они обмениваются на серебро, равное по ценности, потому что серебро, как и сукно, имеет качество быть товаром. И когда сделка уже состоялась, серебро перестает быть мерилом сукна, а сукно - мерилом серебра. Следовательно, нельзя говорить, что монета есть мера, потому что мера не имеет реальной ценности, а то, что не имеет реальной ценности, никогда не может, как показывает богатый опыт, служить инструментом торгового оборота, разве что иногда, где-нибудь, случайно.
047 Поскольку ценность, как и, скажем, расстояние, представляет собой идею, притом не абсолютную, а относительную, one есть и необходимым образом всегда будет вариационной, подверженной изменениям вещью. Серебро, которое само является ценностью, разделяет в этом отношении общую судьбу всех других продуктов и товаров. Однако это не отменяет той истины, что серебро, будучи товаром, имеющим самый обширный рынок, поскольку им пользуются повсюду, даже там, где имеются хотя бы начатки цивилизованности, остается и долго будет оставаться, как один из драгоценных металлов, наименее подверженным тем изменения, которые претерпевают, в смысле ценности, все другие товары.
048 Автор рассуждает здесь, руководствуясь идеями своего времени, когда такие операции были в ходу у многих правительств. Сомнительно, однако, чтобы подобные операции магистрата влияли лишь на прежние договоренности и сделки, а также и то, чтобы за очень короткий промежуток времени после решения магистрата ценность всех товаров поднялась или снизилась бы в точном соответствии с изменением номинала монеты (прим. г-на де Сенове-ра).
- Думается, что Ло не мог со всей убежденностью изображать, будто ухудшения или вариации металлической монеты, совершаемые по воле государя, являются одним из препятствий для ее использования.
049 Мера, равная тести буассо (прим. г-на де Сеновера).
050 Это место, как и множество других мест из работы Ло, показывает, что его утопизм заключался в желании полностью заменить металлические деньги бумажными деньгами.
Еще ж сегодня многие английские экономисты считают некоей аксиомой, будто самые совершенные деньги - это деньги из бумаги.
051 То есть в пятый год ее царствования.
052 Английский акр составляет примерно 41 ар; болл равен 6 буассо, или бушелей, а бушель - это немного больше 36 литров; Шелдер, называемый также гаелдроном, равен 13,08 гектолитрам.
053 Нет никакого сомнения в том, что золото и серебро существенно снизят свою ценность, если их перестанут использовать в качестве денег. Но какова будет пропорция такого снижения? Мы думаем, что никто не может определить этого заранее.
054 Этот довод должен показаться читателю не очен злободневным, если читатель припомнит, что, по сведениям г-на Гумбольдта, рудники Америки ежегодно дают 17 млн кг золота и 800 млн кг серебра и что все рудники мира давали до 1810 года драгоценных металлов на 291980 тысяч франков (см. "Журналь дез Экономист", том III, с. 12).
055 Мы не знаем, чье имя скрывается за этими инициалами.
056 Гинея - золотая монета. Сегодня она стоит 21 шиллинг, или су, серебром. Но во времена, когда, автор писал свой труд, она стоила лишь 20. Поэтому она могла соответствовать только одному фунту стерлингов.
057 Абсолютно справедливое суждение.
058 Совершенно справедливое утверждение, но оно доказывает, что мышь Ло о замене металлических денег бумажными представляет собой своего рода навязчивую идею. Если такое утверждение отражает бесспорный факт, то нельзя согласится, вместе с г-ном Тьером, будто автор Системы хороню понял, что золото и серебро имеют свою внутреннюю ценность, а бумага ее лишена. Если же OF это понимает, то тогда он вступает в противоречие со своими же принципами. В таком случае упрек, ускользающий от его понимания вещей, должен быть перенесен в сферу прочувствования и угадывния вещей.
059 Предназначать землю быть залогом для выпуска бумажных денег, имеющих принудительный курс, это означает просто делать деньги из бумаги и ничего более того. Надо оперировать вещами, а не словечками, и лишь простаки могут поверить в какую-то значимость звучного определения, или эпитета, "территориальные".
060 Качества, необходимые, чтобы быть монетой, таковы: 1) иметь своим материалом, или веществом, то, что обладает собственной ценностью; 2) содержать много ценности в малом объеме; 3) быть ценностью, имеющей хождение на всех рынках мира; 4) легко делиться на части; 5) как можно меньше поддаваться вариациям своей ценности.
И совершенно бесспорно, что драгоценные металлы - это как раз такая вещь, которая наилучшим образом объединяет в себе все эти качества.
Бумага не обладает первым, и наиважнейшим, из этих качеств, а кроме того тщетно мы будем искать в ней и все остальные качества. Отсюда мы делаем вывод, что бумажные деньги никогда не были и никогда не будут возможными.
Такому нашему утверждению, вероятно, противопоставят факт существования билетов банка самого Ло, ассигнаций и принудительного циркулирования, с 1797 по 1821 год, билетов Английского банка.
Мы можем ответить на это, что все подобные бумаги были лишь представительными знаками денег, притом довольно плохими знаками, но никак не бумажными деньгами в строго смысле понятия, да и в понимании самого Ло. Их принимали именно в специфическом их качестве, и ни в каком другом, ибо в принципе они не могли выполнять никаких иных функций. А когда позднее была предпринята попытка отождествить законодательным путем знак вещи с самой вещью, все знают, что из этого получилось; никто не пожелал принять бумагу за монету, бумажные деньги стремительно снизили обозначенную на них ценность, и пришлось вернуться к золотой и серебряной монете.
В конце концов ссылаться на билета Ло, ассигнации или билеты Английского банка, чтобы доказать, что бумажные деньги существуют фактически, это то же самое, что ссылаться, в целях такого же доказательства, на имеющие хождение билеты нынешнего Французского балка.
Что же касается превращения земли в деньги, см. об этом предыдущее примечание.
061 Зачем же прибегать к силе и заставлять принимать бумагу, которая, согласно Ло, стоит дороже серебра и более пригодна, нежели этот металл, выполнять функцию денег?
062 Заметьте, что речь идет о 20 тысячах фунтов не в монете, а в билетах, чтобы обменивать эти фунты на более крупную сумму или, наоборот, на более мелкую.
063 Старинные весовые меры для монет. - Прим. перев.
064 Можно сказать, что в этих соображениях До заключена вся теория бумажных денег и состоит она в ответе на вопрос: Как взять обратно излишние бумажные деньги, находящиеся в руках населения. Если бы г-н Ло мог дать приемлемый ответ в 1720 году, или, вернее, если бы дело было просто пущено на самотек, государство было бы спасено. Исходя из аналогичных или даже подобных принципов, я настаивал именно на этом последнем пункте в моей небольшой работе "Трактат о теории и практике ассигнаций", которая была зачитана в Обществе 5 и 6 сентября 1789 года (прим. г-на де Сеновера).
- Есть только один способ изъять лишние ценные бумаги у населения - это прекратить выпуск новых бумаг и выкупить стоимость тех бумаг, которыми население уже обладает. Но, поскольку такие вещи неисполнимы во всей полноте, такие операции заканчиваются полным или частичным банкротством.
065 См. примечания к параграфу 1 первой записки о банках.
066 Эти подробности не кажутся нам достаточно ясными. Как автор представляет себе ситуацию, при которой комиссия будет брать обратно выпущенные ею бумажные деньги? Будут ли они, так сказать, сдаваться на хранение, так как, по мысли автора, капиталисты, получив деньги, не найдут им применения? Если этот пункт не смутил г-на де Сеновера, он должен был бы, по меньшей мере, пояснить его.
067 Можно добавить к этому, что за такие бумажные деньги можно было бы купить в двадцать раз больше серебра, чем двести лет назад (прим. г-на де Сеновера).
068 Такое сопоставление представляет собой софизм. В Голландии ценные бумаги не вели к тенденции упразднить металлические деньги. Последние, находясь в кассах банка, всегда циркулировали, так сказать, виртуально. Обязательство оплачивать векселя на ту или иную сумму ассигнациями банка распространялась только на сделки купцов, и никто не относился к такой процедуре с предубеждением. Однако Ло хочет, в предлагаемой им системе, вообще демонетизировать деньги, понуждая всех получать его билеты. Но ведь демонетизация денег, хотя теоретически она вполне мыслима, на практике есть химера, потому что она предполагает, как заметил г-н Росси, существование страны, сплошь состоящей из безупречно честных людей и имеющей соответствующее этому правительство.
069 Это лишь доказывает, что деньги-монеты не вполне совершенны и что имеются люди, нуждающиеся в кредите.
070 Однако такая гласность не помешала автору выпустить бумажных денег больше чем на два с половиной миллиарда; а позднее она не помешала изготовить ассигнации на 45 миллионов.
071 Такое возражение весьма основательно.
072 Английская гинея чеканилась сначала как монета, стоящая 20 шиллингов. Но, обладая более высокой собственной ценностью, если исходить из рыночных цен на драгоценные металлы, она сама, так сказать, нащупала свою ценность, и за гинею охотно давали больше 20 шиллингов. В 1728 году была узаконена ее ценность в 21 шиллинг, что соответствовало действительности для того времени. А после этого золото снизилось в цене по отношению к серебру, и отсюда получается, что теперь в Англии почти все оплачивается золотом. См. об этом "Исследование принципов политической экономии", том III (прим. г-на де Сеновера).
073 Здесь имеется в виду, что в результате введения бумажных денег прибыль собственника на землю, увеличенная всем произведенным, благодаря хождению таких денег, обогатит его как купца (прим. г-на де Сеновера).
074 Это так, если деньги бумажные, и совсем не так, если они золотые или серебряные.
075 Пусть так. Но за денъги-монеты покупают товары, обладающие определенной ценностью, лишь потому, что сами деньги-монеты имеют ценность. Превратите их в клочке бумаги, и на них не купишь ничего, если только, разумеется, вы не прибегнете к принуждению, но принуждение не может продолжаться долго (см. об этом в главе V).
076 Здесь речь идет о денежных билетах, о которых уже говорилось в примечаниях к "Королевской десятине". Декларацией от 12 апреля 1707 года принудительный курс этих билетов, существовавший ранее только для Парижа, был распространен на все королевство. И хотя правительство, обязывая подданных принимать эти бумаги, само воздерживалось пополнять ими государственные кассы, в преамбуле декларации говорилось, что эта мера принимается для облегчения тягот народа.
077 Вольтер тоже описал нам, какие преимущества получает народ от свободы, от труда и от экономной жизни. Где-то около 1726 года он писал, находясь в Голландии: "Здесь нет ни лентяев, ни бедняков, ни вертопрахов, ни наглецов. Мы встречали отставного чиновника высокого ранга, идущего пешком, без лакеев, в гуще простолюдинов. Мы не видели никакого чинопочитания, и люди не выстраивались шеренгами, чтобы поглазеть на едущего государя. Здесь знают только труд и скромность".
078 Я называю гражданским договором такой договор, в силу которого мы владеем нашей недвижимостью, и торговым договором такой, который происходит от займа или накопления процента на вложенный капитал.
Собственник земли, оцененной в 100 тысяч фунтов, который сам должен кому-нибудь именно эту сумму, является номинальным собственником, а его кредитор или кредиторы - реальными собственниками.
Это создает следующую проблему: когда в силу своего торгового договора реальный собственник хочет, чтобы ему вернули долг, происходит столкновение между этими двумя договорами разного рода; наступает кризис, губительный для номинального собственника, и кризис этот, после долгих или недолгих формальностей, завершается изъятием его имущества.
Но когда все номинальные собственники в какой-либо стране оказываются под такой и одинаковой для всех них угрозой, они, естественно, объединяются в коалицию, которая сводит на нет всякого рода распределительные судебные решения. Одним словом, когда большинство что-то задолжало, то обычно терпит ущерб от этого меньшинство. Однако отмена долгов сама по себе является зловещим кризисом для действующего правительства, каким бы оно ни было, и следствием всего этого оказываются мятеж, раскол, анархия.
Таков плод наших размышлений и таковы уроки истории.
Учреждение в этой связи пятидесятилетнего срока у древних евреев, по-видимому, как раз и имело целью избежать такого потрясения, которое иначе непременно произошло бы у этого народа, главным занятием которого было ростовщичество.
А сколько раз Рим оказывался вынужденным приходит на помощь заемщикам, чтобы избежать мятежа и разрушения или свержения власти!
В наши феодальные времена евреи, которые были единственными, кто ссужал деньги всем земельным собственникам Европы, всегда преследовались и в конце концов изгонялись то из одной страны, то из другой. Они вечно оказывались в меньшинстве и становились игрушкой в руках своей клиентуры, составлявшей большинство.
Корсиканцы задолжали генуэзцам, через посредство торгового договора, столько, сколько стоил весь их остров и даже больше. Это и послужило неизбежной причиной их восстания и полного разрыва со своим сувереном.
Долги, накопившиеся у частных лиц Соединенных Штатов Америки перед матерью-отчизной, были далеко не последним мотивом из тех, которые вызвали волнения, войну и, наконец, привели к независимости этой страны.
Из-за плохого законодательства накопились долги Антильских островов перед купцами наших портов; это обстоятельство в конце концов научит нас, до какой высокой степени такая причина может воздействовать на их торговые переговоры и решения.
Ну, и последнее. Те, кто любит прослеживать следствия причин общего свойства и углубляться в мельчайшие детали таких следствий, должны вспомнить, что идея списания долгов принадлежала некоему малому народу Парижа и относилась она к долгам, связанным со сдачей ценных веще в ломбард. Благоволением короля эта опасность была устранена благодаря проведению операции, продиктованной здравой политикой (прим. г-на де Сеновера).
- Вышеприведенные соображения требуют серьезных размышлений, но для полного их изложения пришлось бы написать целую книгу.
079 350 миллионов франков. Эта оценка не представляется нам достаточно убедительной, хотя речь идет только об Англии, а не о Великобритании. По нынешним подсчетам обращающаяся наличность в Соединенном Королевстве может достигать двух миллиардов. (Подробнее об этом см. в первом томе труда г-на Моро де Жоннеса "Статистика Великобритании".)
080 Следовательно, превращение земли в деньги предполагает, что этой зешю дана точная оценка и что ценность каждого ее участка зафиксирована необратимо; в таком случае если относительная ценность земель будет увеличиваться,, то и ценность бумаг, представляющих эти земли, вырастет соответственно (прим. г-на до Сеновера). ДЖОН ЛО
Дата опубликования: 22.06.2010
Понравилась статья?
Размести ссылку на нее у себя в блоге или отправь ее другу
http://www.analysisclub.ru/index.php?page=schiller&art=2200" |
|
|
